Все закончилось благополучно, текст гимна был утвержден. Но тогда Михалков не мог даже подумать, что спустя полвека ему придется писать еще один вариант... уже по просьбе Владимира Путина. Согласитесь, не каждый автор смог бы вот так перестроиться. И Михалкову было очень тяжело... Он позвонил мне и сказал: «Людмила, мне поручили написание гимна. Две недели я буду взаперти, и ты, пожалуйста, не звони мне». Через положенное время он позвонил сам, говорит: «Приходи!» Дает читать текст... Я, конечно, понимаю, что могла бы кричать: «Это гениально!», но ему ведь нужен был дельный совет. Я беру сутки на раздумья и потом говорю свое мнение: «Сергей Владимирович, все хорошо, но у вас два раза повторяется слово «Бог». Думаю, в одном месте нужно убрать «Бога». Сергей Владимирович ничего не сказал, позвонил Никите Сергеевичу, рассказал ему обо всем, тот согласился. И с небольшой поправкой гимн был отправлен президенту.
«Правители меняются... а река Волга все так же течет!»
Уникальность Сергея Михалкова, конечно, еще и в том, что он жил и работал при девяти главах государства и практически с каждым находил общий язык, всегда у него было свое место в обществе, возможность приносить пользу. Почему? Думаю, потому что Михалков всегда знал меру. Он понимал: можно взлететь еще выше. Но падать было бы слишком больно... Сергей Владимирович видел, что творится в стране, и никогда бы не мог оправдывать, например, репрессии. Наоборот, пользуясь своим высоким положением, он многих опальных писателей и членов их семей просто спасал. Он ходил «замолвить словечко» за таких «опасных» людей, за которых уже никто не заступался. А сам ведь был из дворянского рода, и доносы на него строчили в изобилии! Почему не посадили? Думаю, тут сыграло свою роль слово Сталина. Этот писатель был вождю понятен, в отличие, например, от Корнея Чуковского, который, по его мнению, нес абракадабру, не говоря уж о сказке «Тараканище», в которой автор, как считали тогда, изобразил Сталина.
Кстати, с Корнеем Ивановичем, так же как и с Агнией Барто и Самуилом Маршаком, у Сергея Владимировича были прекрасные отношения. Он мог советоваться с коллегами и никогда не обсуждал с ними такие щекотливые вопросы, кому сколько платят и у кого какие тиражи. Сплетен Михалков не выносил и потому был плохой компанией для писателей, которые любили засесть за бутылочкой в ресторане ЦДЛ. Честно говоря, питие в 1940—1950-е годы в писательской среде считалось абсолютно нормальным делом. Даже много лет руководивший писательскими организациями Александр Фадеев позволял себе иногда... расслабиться. Говорят, однажды ему с трудом дозвонился Сталин:
