Дуду я родила, можно сказать, моментально. Как назло, в приемной не работал лифт, и я вприпрыжку помчалась в родилку по ступенькам, обеими руками придерживая живот! Бедный Людвиг так испугался моего ультиматума «Смотри, не дашь наркоз — разведусь!», что заранее распорядился меня усыпить. Но не тут-то было! Когда подскочили анестезиологи, мальчик уже родился. Муж, бледный от страха, молился, чтобы врачи успели, он не сомневался, что я сдержу слово. Краем глаза увидела, как Людвиг трусливо убегает из операционной, только полы его белого халата промелькнули, а сестра кричит ему вслед: «Пан доктор, у вас сын!»
Мальчика я назвала в честь мужа — Людвигом. Близкие так же, как и Людвига-старшего, называют его Дудой. Наши приятели шутили: «Зачем вашим детям учиться? У них готовые дипломы родителей».
Как мы любили нашего Дуду! Конечно, не обошлось и без ревности Баси. Я возила детям из-за границы дефицитные в Польше бананы. Бася тут же с жадностью на них набрасывалась. Отец просил: «Оставь Дуде, он же маленький!», а она еще быстрее их уминала. Дуда обожал сестру — ждал ее прихода из школы под дверью. Она входила, брат обхватывал ее ногу и вис на ней. Бася так и ходила по комнате, таская его за собой. Когда дочке исполнилось лет тринадцать, Дуда стал ей мешать. Он до сих пор помнит, как Бася выгоняла его из комнаты.
— Так вы сдержали свою клятву развестись?
— Как сказала, так и случилось. Через полтора года после рождения сына мы разошлись, но еще одиннадцать лет продолжали жить под одной крышей. Наступил самый тяжелый период в моей жизни. Муж поставил условие: уйдет, если отдам дачу. Он прекрасно знал, что я не уступлю ему любимый дом, который сама построила и подарила себе на день рождения. Однако к его удивлению я согласилась. Коварство Людвига не имело границ — он остался и тут и там, насмехаясь: «Только корова не меняет мнения!» Я не знала, что делать! Бася уже все понимала, Дуда был еще маленьким.
Однажды в минуту откровенности пожаловалась двенадцатилетней дочери:
— Не знаю, как мы будем жить одни... Ты понимаешь, с мужчиной всегда легче! Что делать? Я боюсь!
Бася подошла ко мне и обняла.
— Я вижу, как ты страдаешь. Я готова ради тебя на все, мама!
Людвиг вел себя словно собака на сене. «Я не потерплю мужчину в доме!» — кричал он и доставал охотничье ружье, едва на пороге появлялся мой ухажер. Себе же позволял все — к нему то и дело захаживали подружки. Я признала его право на свободу, а он контролировал меня своим присутствием. Его постоянное вмешательство в мою жизнь стало невыносимым. Я поняла: если не покончу с этим — умру!
