— Хочу умереть!
Дуда обнимал меня:
— Мама! Живи для меня!
Мы с мужем простили Жулавского и закрыли судебное разбирательство, но моя мать не подавала ему руки. Я умоляла: «Пойми! Он не виноват!» Ксаверий стал мне вдруг родным человеком, ведь он последний, с кем говорила моя дочь. При встрече я кидалась ему на шею и рыдала, а теперь, когда прошло столько лет, больше не хочу его видеть. Эти воспоминания убивают меня. Я живу, хотя моя жизнь оборвалась вместе с жизнью дочери. Но я уже не такая, как прежде...
— Если бы это было возможно, вы променяли бы свою жизнь на другую?
— Нет. Я прожила богатую, насыщенную, прекрасную жизнь. Была счастлива. Это даже не стакан счастья, а целое ведро. Одному человеку и пятисот лет не хватит выпить его до дна. Но за все надо платить... Потеря дочери перечеркнула мою жизнь. С ее гибелью все закончилось, остановилось, как остановились в эту минуту часы в моем доме. Навсегда. Но Бася за свои двадцать лет дала мне столько счастья, сколько некоторые матери не получают за всю жизнь.
Я думала, моя самая большая ошибка в жизни — брак с Людвигом. Он безумно любил наших детей, но пил, пропадал где-то месяцами... Измены, женщины... Но сказать так означало бы солгать, ведь Людвиг подарил мне Басю и Дуду, а это уже счастье.
Всю жизнь я гонялась за счастьем и любовью. И очень много работала. Но, наверное, нельзя получить все сразу, чем-то приходится жертвовать. Сейчас для меня главное — работа. Ведь у всех женщин, поверьте, одинаковые мечты. Богатый, красивый, добрый... Да я и сейчас, как школьница, мечтаю о таком! Жду не дождусь!
