

Одиннадцатого мая случилось то, чего опасались врачи, — повторное кровоизлияние. Было принято решение об экстренной операции. Мы с мамой и Настей разрыдались прямо в палате. Нас тут же выпроводили: «Нельзя его расстраивать. Поезжайте домой — вам позвонят».
Я никогда не была атеисткой, в шесть лет сама попросила родителей меня покрестить, но в церковь ходила нечасто. До той поры, пока с папой не случилась беда. Во время операции была в храме на Остоженке. На коленях просила, чтобы Господь не просто сохранил ему жизнь, но и поднял на ноги. Внутри все кричало: «Я не хочу, чтобы папа оставался таким, потому что для него самое страшное — быть беспомощным!» Сколько молилась, не помню — час, два... Служители меня не торопили, хотя храм пора было закрывать.
Узнав, что операция прошла успешно и папа будет жить, мама с Настей очень обрадовались, а я боялась верить, что все позади, меня мучила мысль, что папа останется прикованным к кровати, а для него это хуже смерти.
Он умер двадцать седьмого мая. Через две недели после того как мне исполнилось восемнадцать. Гражданскую панихиду и отпевание помню плохо — от стресса поднялась температура. Людей было очень много. Людмила Зыкина запела любимую папину песню:
Сронила колечко
Со правой руки.
Забилось сердечко
О милом дружке.
Ушел он далёко,
Ушел по весне,
Не знаю, искать где,
В какой стороне...
Закончить не смогла — заплакала. И у всех вокруг на глазах тоже были слезы.
Уход папы стал для меня ударом, выбил почву из-под ног и одновременно освободил от страхов. Теперь я ничего не боялась, даже смерти. Думала совершенно спокойно: «Ну умру — и что? Зато буду с папой».
В другой ситуации ни за что бы не посмела бросить университет — я заканчивала первый курс искусствоведческого факультета. А тут решила поступать во ВГИК, на режиссерский. Меня приняли, причем на бюджетное отделение. Такой вот жизнь сделала подарок в то страшное время. Вторым подарком стало то, что мастером моего курса оказался Игорь Федорович Масленников, у которого папа снимался в «Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и в «Зимней вишне».
Учеба помогла справиться с горем. Настю спасали дети: Кирюше было пять, Феде — годик. А маму вытаскивали друзья. Лариса Удовиченко, вдруг решив, что ее квартире требуется ремонт, попросила маму взять на себя дизайнерскую работу. Матякины, Травуши и Алимовы тоже постоянно были рядом.