Все в моей жизни происходит неслучайно. Однажды я увидела по каналу «Культура» спектакль «Ромео и Джульетта», который Роман Ефимович Козак поставил со своим курсом, и увиденное абсолютно меня захватило. Могла ли тогда подумать, что вскоре, в 2003 году, я окажусь на этой сцене и буду учиться под руководством такого замечательного педагога, как Роман Ефимович, а в дальнейшем на этой же сцене встречу своего будущего мужа? Но обо всем по порядку...
— А что за случай свел ваших родителей?
— Их соединили судьба и море. Мама и папа жили в разных концах страны — мама, Бодаева Валентина Леонидовна, из Барнаула, папа, Панин Владимир Николаевич, из Северо-Задонска Тульской области, а встретились они на Дальнем Востоке. Работали на рыболовецкой плавбазе «Суздаль». Полюбили друг друга и решили создать семью. Папа привез маму в город Северо-Задонск. В 1975 году появилась на свет моя сестра Оля, а в 1983-м родилась я. Папа очень творческий человек. Он играл на гитаре, любил творчество Юрия Антонова и любит и исполняет его песни до сих пор: и «Море, море», и «Анастасию». И назвали меня Анастасией, а не Олесей благодаря папе: мы любим эту песню и исполняем ее в семейном кругу.
Обожаю своих родителей и восхищаюсь ими. Мама — невероятная женщина, моя сибирячка! Восхищает меня силой духа и характера! Она самостоятельная, сильная и волевая, «тунгусский метеорит» — мы в семье так зовем ее.
Мама старалась каждое лето вывозить нас на юг — эта история достойна отдельного романа. Евпатория — мой маленький детский морской мир, навсегда оставшийся в памяти. Когда-нибудь я обязательно туда вернусь!
В Северо-Задонске мама работала на птицефабрике, а папа — в шахте на добыче угля. Сначала на самой глубине, рядом с лавой, а потом получил травму — вентилятором раздробило пятку. Это был очень сложный период нашей жизни. Папе чуть не ампутировали ногу. Мы ухаживали за ним все — и я, и мама, и сестра (хотя мама работала, а мы учились и занимались спортом), когда он лежал в больнице, и потом, когда дома носил аппарат Илизарова. Это продолжалось несколько лет. И мы его выходили, но хромота осталась. Однако шахту папа не бросил, его просто перевели на менее экстремальный участок.
