И вместо того чтобы взять его за горло: «Давай рассказывай!» — молчала. Может, все раньше разрешилось бы, не тянулось долгие годы. В конце концов в семье всякое бывает. Муж погулял и обратно в семью возвращается. А он прятал как страус голову в песок: догадайся, мол, сама. И я постепенно догадывалась...
На одной из передач у Армена Борисовича взяли интервью прямо в его кабинете. Речь шла об отношениях Джигарханяна с Виталиной.
— Армен Борисович, — спросил ведущий программы, — а вы сказали жене, что у вас изменения?..
— Да, конечно! — бодро ответил он, а потом сообразил, что это не так, и пустился в философские рассуждения: — Знаешь, вот такая история... — и рассказал, как из окружения в войну солдат выводили деревенские жители. Нужно было их по болотам провести. У одной женщины хныкал ребенок, и чтобы всех спасти, она его утопила. — Я бы так не смог! — говорит в конце Армен.
Это, собственно, и был ответ на вопрос ведущего. Но тот не унимался:
— А может, вы хотите все вернуть назад?
Армен только набрал воздуха, чтобы ответить, как за кадром прозвучал чей-то голос:
— Нет!
Я узнала Цымбалюк. Пока писалось это интервью, она сидела рядом с ним. А я все поверить не могу, все сомневаюсь, интеллигентность включаю. Другая бы жена пришла и с лестницы ее спустила!
Все стало ясно в 2010 году. В этот мой приезд в Москву у нас была первая и последняя встреча с Цымбалюк. Я пришла в театр, Армен был опять в стационаре. Кто-то мне сказал: «Как только он с ней сошелся, из больницы не вылезает». Она его туда чуть что сразу укладывала, подстраховывалась каждый раз, говорила, что боится за жизнь Джигарханяна.
В кабинете Армена я когда-то развесила свои фотографии. Мне как начинающему фотографу казалось, что это шедевры. Я решила их заменить на новые и подумала: «Заодно посмотрю на эту мадам». Столько о ней слышала, но ни разу не видела.
На проходной меня остановили:
— Кто вы такая?
— Я жена Армена Борисовича.
— Так каждая придет с улицы и скажет, что она жена Джигарханяна!
Хорошо, что мимо шел директор театра, который меня знал. Он дал мне ключи от кабинета Армена.
— Сегодня певческая репетиция с актерами, — говорит директор. — Цымбалюк будет, она же музыкальный руководитель. Когда придет, я вам скажу.
Сижу в кресле Армена — жду. Заглядывает директор:
— Пришла.
— Попроси, чтобы она сюда поднялась.
Он возвращается спустя время:
— Она не идет, говорит, что это для нее святое место...
Видимо решила, что я в кабинете мужа ей ринг устрою, что ли?
— Скажи ей, что я пожилая женщина, у меня ноги болят, не могу по лестницам ходить.
Открывается дверь. Заходит, стоит в дверях с папочкой под мышкой, Дюймовочка с завитыми кудряшками.
— Проходите, — говорю. Она села у окна, подальше от меня. — Что вы там сели? Садитесь ближе.
— Мне и здесь хорошо.
Я сижу в кресле как хозяйка, а на самом деле хозяйка всего этого уже она.