В один прекрасный день я стояла в классе у окна, ко мне подошла женщина и задала классический вопрос: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» Она была ассистентом по актерам режиссера Резо Чхеидзе (к тому времени он уже снял свой главный фильм «Отец солдата»).
На встрече с Чхеидзе мы проговорили два часа, я рассказывала о себе, читала стихи. И меня утвердили на одну из главных ролей в картину «Ну и молодежь!». Съемки проходили сначала в Киеве, потом надо было ехать в Грузию. Услышав об этом, папа отрезал: «Не пущу!» Дома разразился жуткий скандал, я рыдала, но он стоял насмерть. Реваз Давидович тоже не отступил: придумал мне небольшую роль, которую можно было снять у нас. И она решила мою дальнейшую судьбу: я поняла, что без актерства жить уже не смогу.
Готовилась поступать в Киевский театральный институт, понимая, что ни в какой другой город папа не отпустит. Конкурс был огромным. Когда подавала документы, девушка-секретарша окинула меня придирчивым взглядом: «Ой, вы нефотогеничная, не пройдете!»
Начались туры, и мне пришлось ждать своей очереди три дня, поскольку абитуриентов вызывали по алфавиту. И вот она почти подошла, я стою вся на нервах возле аудитории, вдруг красивая девушка говорит:
— Хочешь попробовать поступить во ВГИК?
— Меня родители не отпустят в Москву.
— А никуда ехать не надо. Комиссия во главе с Владимиром Вячеславовичем Белокуровым набирает украинский национальный курс здесь. Пойдем, покажешься.
Это была Людмила Глухова, которая уже училась во ВГИКе, ее позвали помогать при наборе. Люда потом много снималась в кино, вышла замуж за болгарина, поменяла фамилию на Стоянова, сначала перебралась из Киева в Москву, а потом, говорили, уехала с мужем в Болгарию.
Когда я зашла в комнату и встретила, как показалось, суровый взгляд Белокурова, меня охватил такой ужас, что не передать. Спрашивают: как зовут, откуда родом? Молчу, словно ком застрял в горле. Понимая, что провалилась, от отчаяния зарыдала и никак не могу остановиться. Белокуров говорит:
— Ладно, мы все тоже устали. Давай приходи завтра. Ты же хочешь у меня учиться?
— Да!
— Вот и хорошо, успокойся!
Не спала всю ночь, перенервничала так, что поднялась температура. В июне в Киеве стояла страшная жара, а я ходила на экзамены исключительно в «счастливом» платье из тонкой темно-зеленой шерсти с длинным рукавом. На улице плюс тридцать пять, у меня на градуснике тридцать восемь, щеки пылают как помидоры. Но паника неожиданно прошла: я и стихи прочитала, и станцевала, и спела колыбельную. В итоге допустили до кинопроб, тогда это было обязательно. Замечательный оператор Миша Беликов снял меня на Владимирской горке, я сидела на лавочке, ждала любимого, а он все не приходил. Думаю, что не столько я что-то там наиграла, сколько Миша потрясающе красиво меня снял. Этот этюд потом ставили студентам в пример, говорили: вот это да, это же целый фильм!
