Когда папа познакомился с мамой, та была необыкновенно хороша собой, какое-то время она ходила в балетную студию, потом забросила это занятие, но легкий балетный шаг, осанка остались навсегда. Папа сильно увлекся, но все могло закончиться ничем, если бы в один прекрасный день мама не представила его родителям. И вот это была любовь с первого взгляда. Образно выражаясь, по большому счету папа женился на маминых родителях. И дедушка с бабушкой сразу и безоговорочно приняли его в семью и относились как к сыну, любили, буквально сдували пылинки, он был для них таким золотым мальчиком. И папа относился к ним так же.
Дедушка был самым добрым и веселым человеком из всех, кого я знал. Он никогда не ругался, не выходил из себя, обладал абсолютным чувством юмора. Бабушка была настоящей аристократкой, исключительно расположенной к людям. Все заботы о доме она брала на себя. К слову, дед еще в молодости защитил две докторские диссертации — по медицине и химии, и чтобы быть ему интересной, достойной собеседницей, бабушка тоже выучилась на химика и защитила кандидатскую диссертацию. Правда, по специальности не работала, занималась детьми и домом.
Хорошо помню детство, поскольку себя сознавать начал очень рано, в два года уже научился читать по Дантову «Аду» в неадекватном переводе Лозинского. Отец всегда несусветно много работал, иногда по двадцать часов в день. Случалось, в течение суток успевал побывать в четырех местах: сперва играл утренник в театре, оттуда направлялся на съемки, к примеру, на «Мосфильм», потом прибегал домой, кормил меня и ложился поспать на пятнадцать минут. Отчетливо вижу, как папа задергивает шторы и отключается ровно на четверть часа, потом вскакивает и бежит на какое-нибудь озвучание в телецентр, благо его построили по соседству от нас. А оттуда он уже отправлялся в театр играть вечерний спектакль. На протяжении всего моего детства для папы это было нормальным режимом работы. Как теперь понимаю, таким образом он устранялся от семейных проблем. Но кроме того, отец был фанатично предан актерской профессии и такая жизнь не была для него обременительной.
Во французскую спецшколу № 2 меня записали в шесть лет. Почему именно во французскую? Во-первых, в двух троллейбусных остановках от нее жили бабушка с дедушкой. После занятий я совершенно спокойно мог дойти до них и дожидаться вечера. Второй причиной было то, что отец неплохо знал французский. Правда, читая его интервью, я с удивлением обнаружил, что у него с возрастом появилась странная черта — склонность к безобидным мистификациям. К примеру, папа рассказал журналисту, как снимаясь в «Тегеране-43» всю ночь учил роль на французском, чтобы наутро поразить Алена Делона. Полная ерунда! Он великолепно знал этот язык с его неправильными глаголами, свободно на нем разговаривал, читал книжки. Меня и отдали во французскую школу, потому что он мог помогать мне с уроками, чем папа и занимался вплоть до седьмого класса, поскольку учился я, прямо скажем, спустя рукава.
