Помню, умер Брежнев и все изображали неизбывное горе, в том числе и в Доме моды Зайцева. В день похорон на подиум поставили три цветных телевизора «Рекорд». Сотрудники сели перед ними со скорбными лицами, казалось, сейчас заплачут. Мы с Региной не хотели притворяться, спрятались в заднем ряду. По окончании траурной церемонии вышли покурить в коридорчик и прыснули, не сговариваясь. Так смешно было наблюдать всеобщее лицемерие. Еще несколько дней назад эти же люди рассказывали про Брежнева анекдоты...
Как только обосновались на проспекте Мира, Регина стала работать у Зайцева. Сначала он просто старался вытащить ее в люди, чтобы не сидела дома и не сходила с ума. А потом выпустил на подиум. Слава к Регине относился очень бережно, подбирал специальные модели. Мы брали из салона вещи сорок восьмого размера, так называемые «модели для женщин элегантного возраста», и она их показывала. Регина великолепно ходила по подиуму, это сказки, что еле держалась на ногах от транквилизаторов. Когда Збарская появлялась на подиуме, Слава ее представлял по-особенному: «Это моя муза, моя любимая манекенщица». И раздавались аплодисменты... Регину все знали. Тогда на показах не было случайных людей, только те, кто любил моду и имел к ней отношение. Показы проходили два-три раза в неделю. Билеты стоили недешево, но зал всегда был полон. Многие мечтали попасть в сказочный мир, не имевший ничего общего с советской действительностью. А те, кому посчастливилось творить сказку, относились к своей работе с необыкновенным трепетом.
У нас был восьмичасовой рабочий день. Показы проходили в четыре часа дня, но манекенщицы появлялись утром. Я открывал коллекции, и начинались примерки. Регина никогда не капризничала, даже если они затягивались. Она была счастлива вернуться к работе. На примерках все время спрашивала:
— Санечка, посмотри, здесь нормально? А здесь хорошо?
— Замечательно. Может, сделаем перерыв? Ты, наверное, устала?
