А еще он играет с листа по нотам. Серый все усваивает чуть ли не за секунду. Слышу из его комнаты: «По долинам и по взгорьям», «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете», «Мы красные кавалеристы»... Очень любит старые советские песни.
И техника — его стихия. Привезли нам новый пульт от телевизора, мне потребовалось три дня, чтобы разобраться. А Сережка поковырялся — через минуту сидит на кнопки нажимает, каналы переключает.
Много читает, правда, небыстро, по несколько раз повторяя слова и предложения: «Мороз и солнце... мороз... мороз... и... и солнце, День чудесный... день...» Потом, случается, добавит от себя с восторженной интонацией: «Это интересно!» Знает наизусть произведения Пушкина, Окуджавы. Один раз прочел — и уже шпарит. Английским любит заниматься, правда, знания на уровне второго класса общеобразовательной школы, но это неважно — для нас тут главное «не победа, а участие».
И в то же время — абсолютная беспомощность в бытовых ситуациях. Как-то, уже после ухода Ии, поехали в нашу деревню. Я во дворе возился с инструментами, а Серый спал. Вдруг выходит: «Дядя Толечка! У нас пожар! Горит!» И улыбается.
Я подумал, что ему во сне что-то привиделось. Слава богу, что все же решил сходить и посмотреть, что происходит. Оказалось, в обогревателе перемкнуло провода, они горят, уже и диван задымился. Схватил одеяло, бросил на огонь, стал затаптывать. А если б я, к примеру, в магазин ушел? Страшно подумать...
Больших проблем с Сережей нет. Он добродушен и неприхотлив. Ест, пьет что дают. Одежду носит самую простую. Одна забота — страшно одного оставлять. Вдруг поскользнется, упадет — непривычная для него ситуация, не будет знать, как себя повести. В любой семье, где растет малыш, в первые годы его жизни родители всегда на стрёме. Когда ребенку, скажем, лет пятнадцать-шестнадцать, бытовая ответственность отпускает. С Сережей не так, тут состояние «вечного стрёма» — годами, десятилетиями. Не проходит эта ответственность никогда.
