В конце ноября в большой гримерке театра артисты отмечали вторую жизнь спектакля «Леди Макбет Мценского уезда». После банкета Толя подошел ко мне и тихо сказал:
— Лена, поезжай домой, мы все едем к Наташе.
И тут я буквально встала перед ним на колени:
— Толя, не надо!
А он буквально перешагнул через меня. Я на автомате натянула курточку и шапку и пошла вслед за ним. У театра веселая толпа рассаживалась по машинам. Вся свита Гундаревой — актеры, костюмерши, гримеры — ехала к ней на продолжение банкета. А я стою, застыв как соляной столб, и наблюдаю разъезд гостей. Вдруг Наташа обернулась и, увидев меня, подошла. Возмущенно потрясая руками перед моим лицом, она процедила сквозь зубы: «Как ты мне на-до-е-ла! Как я тебя ненавижу!» Было ощущение, будто во мне вдруг образовалась большая дыра...
На следующий день иду на репетицию. Толя бросается навстречу, широко улыбается, мол, ничего страшного, я вернулся. А меня нет! Пустота внутри!
Этот спектакль Наташа с Толей долго играли вместе. Они остались друзьями, а дружить Гундарева умела так же страстно, как и ненавидеть. Она продолжала опекать Лобоцкого, ввела его в «касту неприкасаемых», благодаря чему ему многое прощалось. А я опять делала вид, что ничего не случилось. Мы продолжали жить с Толей по инерции, хотя вопрос «За что он так со мной?» не давал покоя. Кстати, окончательный ответ на него стал мне очевиден спустя годы, когда я узнала, что распалась пара Рутберг — Лобоцкий. Мне казалось, что они идеально подходили друг другу: оба талантливые, яркие люди. Но они расстались, и я наконец поняла: елки-моталки, он просто такой человек! У Толи была присказка, которая оправдывала все его выкрутасы и многоходовки. Всем женщинам он говорил одну фразу: «Я люблю тебя... По-своему». Каждая наивно думала, что он любит ее сильнее предыдущей, а он просто любил по-своему, вот и все...
Спас меня Саша Фатюшин. Сам того не подозревая, он, как ангел, появился в самые тяжелые минуты моей жизни.
