Алкоголь еще спасал в тот период, когда кино совсем сдохло. Есть нам было нечего. Носить тоже. Стипендия — сорок пять рублей, а футболка в ларьке стоила двести пятьдесят. Не знаю, как мы выжили. Видимо, потому что были молоды, веселы, талантливы, рассказывали смешные анекдоты и пели песни со смыслом.
Во время дипломной декады к нам в институт пришел Игорь Петрович Владимиров, увидел меня в «Горячем сердце», где я Ваську Шустрого играл, и пригласил в Театр имени Ленсовета. Я уже репетировал у него, даже вводили в спектакли, когда Кирилл Юрьевич Лавров пригласил меня сразу на главную роль в БДТ. Еще Игоря Лифанова и Таню Аптикееву взял с нашего курса. Сказать Лаврову да или нет я намеревался после гастролей с Театром Ленсовета. Так ему и сообщил.
Кирилл Юрьевич был человеком с чувством юмора и ответил: «Ну иди, думай». Первого сентября утром пришел на сбор труппы в БДТ, а в двенадцать часов побежал увольняться из Театра Ленсовета. Принимали меня с радостью, а уволили со скандалом. Режиссер Владимиров сильно обиделся и перестал со мной общаться. Даже был случай: я зашел в театр в гости и смотрю — идет Игорь Петрович. Еле-еле успел спрятаться за пыльный диван, а он сел на этот диван и давай с кем-то беседовать. Часа два проговорили, а я вылезти не могу! Лежу!
Когда стал работать в БДТ, переехал в общежитие театра — легендарное здание. Там когда-то Луспекаев жил, Копелян, Доронина с Басилашвили. Уютно. Но было одно но. Здание общаги стояло во дворе театра. И мы, забываясь, шлепали в БДТ в домашней одежде. Лавров периодически делал замечания: не ходить в шортах за кулисами! Но хватало нас ненадолго.
— Видимо, все-таки Кирилл Юрьевич недостаточно строго требовал.
— Он вообще нам очень многое прощал. Было и катание на поливальных машинах, и вытаскивание крокодила из аквариума в баре. Старики говорили о нас: тяжелая артиллерия пришла в театр! Потому что молодые не просто пьют, а пьют талантливо. Без чернухи отдыхали, а крокодила вытащили, чтоб посмотреть, какой он из себя. Длиной аллигатор оказался метра полтора. Рептилия клацала зубами, надо было запихать ее обратно, а мы отпустили. Это увидела милиция, и был жуткий скандал. Лавров потом кричал: «Зачем вы обидели крокодила?!»
Старики — отдельная тема для разговора. Я ими искренне восхищался, но иногда и до курьезов доходило. Допустим, играем «Солнечную ночь». Перед спектаклем из гримерки Николая Николаевича Трофимова вдруг слышим балалайку и с ужасом понимаем, что он, наверное, перепутал спектакли, подумал, что сегодня «Кадриль». Говорим ему об ошибке. А Трофимов машет руками: сам, мол, все знаю. Буквально через двадцать минут началось представление, и он вещает на сцене только «да» и «нет», потому что текст забыл. Выбила ему из головы все слова эта балалайка. Он человек уже пожилой был, приходилось подсказывать, выкручиваться...
