В последние несколько месяцев Таня — то ли заглушая боль, то ли пытаясь отвлечься от мыслей о приближающемся конце — много пила. В одиночку. Только заведется копейка — тащится в магазин, что рядом с домом. А потом сын ищет ее по скверам и соседним дворам. Когда кто-то из знакомых Лавровой начинал обвинять его в том, что он контролирует мать, я вступалась: «Не контролирует, а спасает. Правильно, что денег не оставляет и других ругает, если в долг дают. Володя всем продавцам запретил продавать матери спиртное, но как ей откажешь — она же скандал устроит».
Вовка был так убит смертью Тани, что даже не смог присутствовать на похоронах. Неделю лежал, отвернувшись лицом к стене. Хлопоты мне пришлось взять на себя. Двоюродная сестра Тани Элла хотела похоронить ее на Рогожском старообрядческом кладбище, на участке, где покоится Савва Морозов, которому Таня приходилась праправнучатой племянницей, и четыре поколения его потомков. В дирекции Рогожского сказали: единственный вариант — подзахоронить урну. Этого я допустить не могла, поскольку не раз слышала от подруги: «Юля, вы только меня не сжигайте — похороните по-человечески». Поехала в театр к Табакову: «Что если на Троекуровском? Только нужно разрешение от правительства Москвы». Тут же была составлена бумага, мне дали машину — и через полчаса я уже сидела в приемной у Лужкова.
Слава богу, родственники Тани не только не рассердились на меня за «самовольство», но потом еще и благодарили: «Как хорошо, что Таню похоронили на Троекуровском! Какая ты, Юля, молодец!»
Володя звонит мне каждый день — жалуется на одиночество, со слезами вспоминает мать. С третьей женой Аней, которая два года назад родила ему дочку, отношения тоже не очень складываются. Теперь для него самая большая радость в жизни — встречи с маленькой Аглаей и когда из Ярославля приезжает Женя. Ей уже пятнадцать, и она очень похожа на бабушку, какой та была в юные годы: те же глаза, тот же поворот головы, та же улыбка. Только бы судьба была к этой девочке благосклонна и подарила счастья больше, чем досталось Татьяне...
Екатерина Васильева, актриса
Если бы разговор о Танюше Лавровой состоялся в те времена, когда я была только актрисой, наверняка речь в первую очередь пошла бы о том, какая она красавица и как безмерно талантлива. Но сейчас, после стольких лет, проведенных мною в церкви, я понимаю: все это неважно и может быть даже не полезно человеку, который ушел, — чтобы о нем вспоминали в таком качестве. Сегодня он нуждается в молитвах, а не в аплодисментах и похвалах.