Я всегда находилась здесь же, в киоске, и иногда подавала из-под лавки голос. Чтобы не отвлекать маму, меня кто-нибудь из очереди брал на руки, качал, потом передавал следующему... Последним хлеба не хватало, и начиналось страшное. Доходило до того, что люди бросались на маму с кулаками.
Она боялась, что наступит момент и разъяренная голодная толпа убьет нас. Но ей повезло — удалось устроиться токарем на завод. Когда возникает необходимость, можно всему научиться...
При заводе были ясли. Жизнь стала потихоньку налаживаться. Мама даже начала выступать на сцене заводского клуба «Металлист». Она пела, а я играла в кулисах. Вскоре объявился мой отец Григорий Матвеевич Ремнев.
Он хотел вернуться, но цена пережитого была слишком высока и мама его не простила.
Когда мне исполнилось девять лет, маму пригласили в Минск работать на радио, солисткой. Мы переехали в Белоруссию. В мае 1941 года в Минске проходили гастроли Одесского музыкально-драматического театра. Мой отец был в нем ведущим актером. Мы втроем гуляли по городу. Я с интересом рассматривала папу, мама улыбалась, а воздух был напоен каким-то особым ароматом июньских трав. В тот вечер мы проводили его на поезд, папа возвращался в Одессу. Судьба дала моим родителям еще один шанс встретиться и, может быть, выяснить что-то недосказанное и важное...
Утром следующего дня началась Великая Отечественная война. Для тех, кто жил в Москве, она началась с выступления Молотова, а для нас в Белоруссии — с бомб, которые игрушечно падали с неба, отрывая людям руки, ноги...
Мы не могли понять, что происходит. Сознание застыло на стыке прежней жизни и происходящего рядом ужаса. Толпы метались по городу. А из репродукторов неслось: «Всем явиться на свои рабочие места, паникеры будут расстреляны на месте!»
Мы с мамой пытались пробраться к Дому радио, но когда дошли, его уже не было. Побежали к гостинице «Свобода». Она была набита битком, и нас не пустили. Бросились через площадь, сами не зная куда. Пахло дымом, обуглившимися телами, на асфальте шипело плавящееся стекло. Вдруг раздался оглушительный грохот. Оглянувшись, мы увидели, как оседает здание «Свободы» — в него попала бомба...
