«Ребят, вам не стыдно? — сказал художникам. — Вы видели пластинки «Битлз» или «Роллинг стоунз»? Есть у вас хоть какое-то воображение? Если нет, могу помочь. У нас на «Мосфильме» целый цех художников, занимающихся титрами и графическим оформлением. Попрошу их сделать новые эскизы».
Пришел на «Мосфильм», договорился. Заказ выполнили на мировом уровне. Вместо обычного диска мы сделали первый в нашей стране двойной альбом. Я придумал название — «Зеркало души» — и как его оформить. Снимал Пугачеву фотограф Слава Манешин. Четвертую страницу обложки украшал очень эффектный портрет — отражение Пугачевой в старинном зеркале, которое до сих пор висит у меня дома. А на фотографии к первой странице Алла как будто летела.
Мы со Славой долго мучились: как достичь такого эффекта? Снимали в нашей квартире. Я предложил положить Пугачеву на антикварный столик с мраморной столешницей, который стоял под зеркалом. Алла легла на живот, волосы свесились вниз. Я держал ее за ноги, чтобы не упала. Манешин устроился на спине под столиком и снимал снизу. Создавалось впечатление, что Пугачева парит в небе.
В результате получился не альбом, а бомба. Во-первых, ни у кого из артистов в нашей стране не было таких «двойников», а во-вторых, он был сделан по единому замыслу, в единой эстетике, а в сопроводительном тексте закреплялся образ одинокой страдающей женщины.
И все бы хорошо, если бы не одна грустная деталь. Как оказалось впоследствии, Леня Дербенев хотел, чтобы на пластинке «Все могут короли» были песни только на его стихи.
В то время такие авторские диски не выпускались, очевидно, это была частная договоренность Лени с редактором, мы о ней ничего не знали. И сами того не подозревая, торпедировали дорогой сердцу Дербенева проект, так как в «Зеркало души» вошли еще песни на стихи других поэтов.
Так возникла первая трещина в наших отношениях с Дербеневым. Но часто так или иначе затрагиваешь чьи-то интересы. Жаль, что мы задели такого замечательного поэта и друга, как Дербенев. Знали бы всю подноготную, наверное, поступили бы как-то иначе. Но что произошло, то произошло.
Однажды прихожу домой и вижу Аллу в слезах.
— Что случилось?
— На носу гастроли, а я прогнала весь свой коллектив.
— Зачем? Ты что, не могла просчитать последствия?
— Да они совсем обнаглели. Ну, я и сорвалась...
— И что теперь делать?
— Сама не знаю...
Несколько раз я видел, как она руководила своими музыкантами с применением соответствующей лексики. Я не вмешивался, потому что на съемочной площадке тоже мог позволить себе крепкое словцо, если люди сразу не понимали. Но здесь речь шла о конфликте с отягчающими последствиями.
На следующее утро еду на «Мосфильм» на машине. В приемнике ловлю новую радиостанцию Radio Moscow World Service. Ее на английском языке запустили перед московской Олимпиадой для иностранцев и крутили там хорошую музыку. И вдруг руль просто выпадает у меня из рук, потому что я слышу:
Каждый, право, имеет право
На то, что слева, и то, что справа.
На черное поле, на белое поле,
На вольную волю и на неволю.
В этом мире случайностей нет,
Каждый шаг оставляет след,
И чуда нет, и крайне редки совпаденья.
