Места есть — садитесь где угодно!
Странно, но мой вызывающий тон его развеселил. Более того, он уговорил наших соседей пересесть. Тут как раз подошла и его компания. Проявив незаурядную настырность, на освободившееся рядом со мной место он не сел, а уступил его парню в бейсболке.
Я была заинтригована, но тот поздоровался и до конца программы, не отрываясь, смотрел на сцену. Лишь за секунду до того как мы с Лианой поднялись, спросил:
— А что вы собираетесь делать? Неужели пойдете спать?
Мне показалось, что он нас подкалывает, и неожиданно для себя ответила:
— Нет, конечно, пойдем в ночной клуб! — и тут же поймала удивленный взгляд сестры.
Незнакомец хотел еще что-то сказать, но рядом снова возник его приятель.
— Вот и здорово! Мы там тоже будем!
Да? — обратился он к другу.
Тот кивнул и представился:
— Павел.
Деваться было некуда, и я ответила:
— Алина.
Потом Павел повернулся к сестре.
— Лиана, — назвалась она.
Возникла неловкая пауза, и я, чтобы заполнить ее, объяснила:
— Вообще-то мы так не знакомимся. Только по рекомендации родных и близких.
Я не преувеличивала. В наш с Лианой мир не допускался кто попало. Мама знала родителей всех наших друзей.
Лично выясняла, кто они, чем занимаются, каких взглядов на жизнь и воспитание придерживаются. Это не снобизм — просто таковы традиции нашей семьи: дети легко могут попасть под дурное влияние и долг родителей не допустить этого.
— Это хорошо, что у вас в семье строгие порядки, — ответил Павел.
Пока мы с Лианой шли к нашим апартаментам, я вдруг вспомнила, откуда знаю это имя, и фамилию тоже вспомнила: Павел Буре! Это же известный хоккеист. Настоящая звезда!
Нам хотелось поскорее рассказать родителям о новом знакомом. Мы надеялись, что они не будут сердиться на нас за излишнюю вольность. Но то, что при таком поведении нам с Лианой ночного клуба не видать, — это точно. Мы нарушили запрет — познакомились с парнями.
Кто-то удивится, а я, несмотря на строгость воспитания, считаю, что нам с сестрой можно только позавидовать, у нас самые замечательные мама и папа!
Родилась я в Набережных Челнах. Мои родители начали трудовую деятельность в производственном объединении «КамАЗ». Папа преуспел, занял должность заместителя генерального директора завода. С тех пор как он стал успешным топ-менеджером, нам не раз приходилось менять место жительства. Год провели в Самаре, где папа работал на авиазаводе, потом переехали в Нижний Новгород — отца пригласили на завод «ГАЗ». А затем была Москва. Папу назначили вице-президентом крупной компании.
Наша мама Расиля тоже могла бы сделать прекрасную карьеру. Но когда мы с Лианой учились в первом классе, ей пришлось сделать выбор: работа или семья.
Некоторое время мама пробовала успеть везде, взяла няню. Но быстро поняла, что никто и никогда не заменит родителей. Ни к чему, чтобы дети повторяли словечки и выражения своей няни, перенимали взгляды на жизнь у кого-то чужого. Вырастить из девочек хороших жен и матерей может только родной человек. Нашему воспитанию мама себя и посвятила. Отец был рад, что его семья живет согласно традициям: жена занимается домом и детьми, муж зарабатывает деньги. «Звездочки мои, — говорил он, — что хотите для вас сделаю».
Но если дома мы купались в родительской любви, то во «внешнем мире» приходилось за себя постоять. Нас определяли в частные школы, где учились дети из небедных семей, но нравы там царили суровые. Не скажу, что мы вовсе ни с кем не общались, приятели были, но близко подружиться удавалось очень редко.
Да мы с Лианой никогда и не старались «влиться в коллектив», держались особняком. А что делать? Ведь нас пытались подбить то покурить в школьном дворе, то прогулять урок. Поняв, что плясать под общую дудку строптивые новенькие не будут, одноклассницы тут же ополчались против нас: чего это они выпендриваются? Считают себя лучше других?
Особенную ярость вызывало то, что мы не гуляем с мальчиками, а при этом все они в нас влюбляются! Девчонки не понимали, что мальчиков влечет недоступность, ревновали и были убеждены, что с нашей стороны это какой-то продуманный ход.
В самарской школе девицы подкараулили нас в раздевалке и выдвинули ультиматум:
— Или вы отстанете от наших пацанов, или вам придется плохо.
У Лианы от ужаса округлились глаза.
