Потом мне вручили опись имущества. Наш старый скарб был перечислен в двадцати двух пунктах: шесть заварных чайников по три рубля шестьдесят копеек, три электрофена «Волна» по пятнадцать рублей, мясорубка, кофемолка, катушечный магнитофон «Яуза-6», который мне на тридцатилетие подарили родители мужа, сильно не новая стенка из ДСП... Кто-то в театре вывесил этот документ на доску объявлений. Смехов по сей день уверен, что я, но видит бог — в этом не участвовала. Просто в «Таганке» ко мне хорошо относились, ведь он сам меня постоянно возвышал и расхваливал. Я не подавала встречный иск о взыскании алиментов на детей. Он сам назначил сумму в сто двадцать рублей в месяц. Я согласилась, хотя могла бы получать треть со всех его заработков.
О разделе квартиры не могло идти и речи.
Ему полагалось бы в ней девять квадратных метров жилой площади. А нас было четверо: я оставалась с двумя детьми-подростками и старенькой тетей, вложившей в обмен свою площадь. Насколько я знаю, Аксенова долго не могла успокоиться, что он не стал разменивать квартиру, но у Смехова, видимо, возобладал разум. Я просила оставить нам машину, обещала выплатить за нее деньги.
— Откуда они у тебя? — ехидно поинтересовался муж.
— Мама продаст свои серьги с бриллиантами.
«Жигули» он у меня все же отсудил, правда, через три месяца продал. Главное, чтобы не достались мне.
Вопрос о том, с кем останутся дети, даже не поднимался. Смехов не собирался их брать.
Задним числом пожалела, что не предложила ему тогда забрать с собой старшую дочку. Она была очень привязана к отцу. Думаю, что его история с Аксеновой пошла бы совсем по другому сценарию, окажись с ними под одной крышей Лена — подросток в сложном переходном возрасте. А так я избавила сладкую парочку от этих проблем. У самой Аксеновой детей нет.
И все-таки я изо всех сил пыталась отсрочить конец нашей семейной жизни. Делала какие-то глупости, унижалась. Показала судье журнал «Юность», где муж опубликовал когда-то повесть «Служенье муз не терпит суеты» с посвящением: «Любимой Аллочке — вдохновительнице всего того, что сделано, делается и будет делаться». Умоляла:
— Хоть он и написал в заявлении о несходстве характеров, разберитесь, не принимайте поспешных решений, дайте нам время вернуть любовь...
— Неужели мой муж может так же поступить со мной?
— всплескивала руками судья.
Это не помешало ей удовлетворить иск гражданина Смехова и расторгнуть наш брак с первого же раза, несмотря на то, что у нас было двое несовершеннолетних детей. Я потом подошла к судье и спросила: «На какой спектакль он вас пригласил?»
Когда я объявила девочкам, что нас развели, Алика заплакала, а Лена была абсолютно спокойна. Видимо, была уверена, что теперь она, а не мама займет переднее сиденье папиного автомобиля и что особое место в его сердце всегда останется за ней. Но там воцарилась папина подруга.
Встречался с детьми Смехов нечасто, звонил, просил выйти на угол дома, минут пять разговаривал, не выходя из машины, где всегда сидела Аксенова. Однажды Лена принесла домой белую поношенную плиссированную юбку — подарок мачехи. Я выкинула ее в окно: «Никогда ничего у нее не бери».
Я долго не могла прийти в себя. Да и здоровье подкосилось.
Было трудно смириться с тем, что кто-то взял и разрушил мою жизнь. Судьба свела меня с девушкой по имени Татьяна. Разговорились и выяснили, как тесен мир. У Татьяны в свое время был роман с младшим братом Аксеновой — Евгением. Семье Евгения не нравилось, что у Тани годовалый ребенок, они были против их брака. И когда дело шло к свадьбе, кто-то из них выписал из Киева в Москву черную колдунью, горбатую Таисию. С этого момента Евгения словно подменили: он стал агрессивен, раздражителен и в конце концов куда-то исчез на несколько месяцев.
Естественно, брак расстроился.
«Не сомневаюсь, что Таисия причастна и к моей, и к вашей истории, — сказала Татьяна. — Говорят, Аксенова не теряет с ней связь».
Не очень-то верю в сглаз, порчу и прочие колдовские штучки. Но нет-нет да и закрадывается шальная мысль: а вдруг правда? Ведь в какой-то момент я тоже перестала узнавать своего мужа. До сих пор думаю, что он находился под влиянием каких-то странных чар. Ведь в молодости Веня был совершенно другим человеком. И как только люди не боятся делать зло другим: давно известно, что оно по закону бумеранга непременно вернется назад с удвоенной силой.
Правда, сейчас это уже не имеет никакого значения. Я не пропала без мужа, продолжала работать журналистом на радио. Сначала четырнадцать лет на радиостанции «Юность», затем шестнадцать — в литературно-драматической редакции Гостелерадио в отделе театра. Часто ездила на лучшие театральные и кинофестивали страны, освещала их в своих авторских программах, открывала новые имена, а когда Гостелерадио упразднили, приняла приглашение Николая Сличенко возглавить литературную часть Московского цыганского театра «Ромэн», где продолжаю успешно работать по сей день.
И дочек вырастила хороших и красивых. Лена окончила институт культуры. Стала писателем, опубликовала роман «Французская любовь». Ее сын Леня, отучившись на филфаке МГУ, пошел в аспирантуру, а потом остался там преподавать.
Алика окончила ГИТИС.
Она профессиональная актриса и певица, играет в антрепризе, снимается в сериалах. У нее растут сыновья Артем и Макар.
Мне кажется, что у Алики с отцом не было особой близости, пока наша дочь не стала известной актрисой. Тут-то он и полюбил появляться в свете в ее обществе. Мой «однофамилец» любит рекламировать себя по любому поводу — поздравлять с юбилеем полузнакомых коллег, мелькать на похоронах. Пиар-стратегии для него кто-то разрабатывает. Придумали, что Смехов — востребованный на Западе режиссер, театры Америки просто рвут его на части. Он действительно ставил спектакли в США, но не на Бродвее, а в скромных любительских труппах из университетских городков, в колледжах, где рады любому последователю системы Станиславского, который согласен поработать за небольшие деньги.
Личную судьбу я так и не устроила.
