У жены словно снесло крышу. Хоть на оскаровскую церемонию ее и не позвали, Ирина говорила только об этом. Послушать ее, выходило, что не фильм, а она удостоилась высшей кинематографической награды.
А у меня в ту пору начались серьезные проблемы со здоровьем. Когда голливудская звезда снимается в боевике, ни один здравомыслящий режиссер не позволит ей исполнять трюки самостоятельно. Для этого существует целый штат каскадеров. В нашем кино ровно наоборот. А я еще и рвался конкурировать с каскадерами. Словно лукавый подначивал: «Сделай!» И я делал, получая колоссальное удовольствие. Меня выбрасывали из вертолета, я висел на тросе на высоте полутора километров. Вкатывался под колеса движущегося поезда. В финале боевика «Тридцатого уничтожить!» предстояло пробить оконное стекло и прыгнуть с четырехметровой высоты.
По сравнению с тем, что я выполнял раньше, этот трюк показался несложным. Прыгнул и почувствовал страшную боль в ноге: она попала не на мат, а на железобетон. Врач перелома не обнаружил. Я день отлежался и снова — в кадр. Кто знал, что я тогда очень серьезно повредил позвоночник.
Травма межпозвоночных дисков напомнила о себе неожиданно.
Сначала боль была ноющей. Я несколько дней терпел, надеялся — пройдет. Но она все нарастала, пришлось идти к врачам. Сколько денег я истратил на шарлатанов, которые обещали поставить меня на ноги буквально завтра, сказать страшно. Ничего не помогало. Мучения были такими, что я готов был выброситься из окна, чтобы разом все прекратить.
Потом я перестал чувствовать пальцы левой ноги, через какое-то время она отнялась. Я не выходил из дома, по квартире передвигался с трудом, волоча ногу. Если бы не Саша Морозов из Первой градской больницы, не знаю, что бы со мной было. Он учился акупунктуре в Японии, не скрывал, что мой случай сложный, но взялся. Однажды я с ужасом подсмотрел, как его иголка уходит мне в спину сантиметров на семь.
Муки продолжались полгода. Работать я не мог. Все скопленные деньги уходили на лечение. Именно в тот момент Ирина снова засобиралась в Прагу.
Я спросил:
— Зачем?
В ушах до сих пор стоит брошенная ею фраза: — Мне надо думать о своем будущем.
На тебя, сам видишь, больше надежды нет.
Ее пугало, что муж мог оказаться до конца жизни в инвалидном кресле. Для жены я был «сбитым летчиком», и она решила устроить свою судьбу.
Что произошло с ней в Чехии — не знаю, меня там не было. Позже прочитал в журнале красивую историю о том, как в Праге случайно встретились и полюбили друг друга моя жена и Сергей Безруков. (Кстати, познакомились они при мне на «Мосфильме».) Чувства оказались настолько сильными, что им не смогло помешать даже замужество Ирины. Я хотел бы поверить: настал понедельник и Ирина изменилась до неузнаваемости, новая любовь ее преобразила. Дай бог, чтобы это был тот самый случай. Рад, если Сергею повезло больше, чем мне, и у них все по-другому.
На самом деле я очень благодарен Безрукову.
Не представляю, сколько бы еще продлился наш исчерпавший себя брак и во что бы все это вылилось. Знаю только, что ради нашего восьмилетнего сына я не стал бы делать резких шагов. А Сергей сделал. Его родители были не в восторге от того, что единственный сын хочет жениться на женщине с ребенком, к тому же на девять лет старше него. Но он настоял на своем.
Когда Ирина начала открыто появляться на светских мероприятиях с Безруковым, я объявил ей, что нам пора расстаться. Сказал:
— Подадим на развод, до суда сниму себе жилье и съеду.
Ира оживилась: — Я как раз присмотрела подходящую квартиру в соседнем доме.
Мне стало смешно:
— А почему в соседнем?
— Чтобы ты был рядом с нами, — без тени иронии заявила жена.
Она не торопилась сжигать мосты: если с новым мужчиной не получится — верну законного мужа. Тем более что со здоровьем у меня уже было все в порядке, к работе я вернулся.
Я собрал вещи и ушел на квартиру, которую нашел сам, а Ира не поленилась, обзвонила всех наших друзей и каждому пожаловалась, что я бросил ее одну с ребенком. Многие сочувствовали, перезванивали мне:
— Игорь, как ты мог?! Подумай о сыне!
