— Почему не в кровати?
— Там белье нужно! — говорит.
С реквизитом беда! Герои уходят в тайгу на неделю — нам выдают банку маринованных огурцов и полбуханки хлеба.
— Вы серьезно? — спрашиваю.
— Смета уже поделена, и осталось только на банку с огурцами!
Еще сцена. Хозяйка приглашает на блины в деревне: вместо ароматной горы с маслом и сметаной на тарелке — какой-то резиновый плевок. «Садись, — говорю реквизитору, — жри, я оплачу!» Потом снимаем свадьбу богатого человека: на столе — вода, пара бутылок кока-колы, бутерброды с сыром — настоящие — и муляж красной и черной икры на пластиковом хлебе. Реквизиторы объясняют: «Это уже конец свадьбы, осталось недоеденное!» Тут уже все актеры подняли бунт. Вызвали директора картины:
— Что это за свадебный стол?!
Тот свысока отвечает:
— Мы, между прочим, снимаем кино не про еду!
А я ему:
— Ну, у нас кино и не про одежду — давайте голяком бегать, чтоб не усложнять!
Сниматься меня отпускали только в свободное от работы в театре время. Которого категорически не было: я всегда страховался, чтобы меня могли подменить.
— Именно за сценические успехи вам пожаловали звание заслуженного, а затем народного артиста?
— На первое звание меня выдвинули еще при Анатолии Васильевиче Эфросе, у которого не был занят только в двух спектаклях. Рад, что народного получил до шестидесяти. То есть по результатам, а не из милости. В 1997 году отдыхал с женой в санатории «Актер» в Сочи. Сидели в небольшой компании, подходит Татьяна Лаврова:
— Ну что, сегодня выпьем или как?
— С чего это?
— А ты, Юр, лучше посчитай, хватит ли денег проставиться, — придем все!
И показывает газету, где сообщается о новом звании. Ну тут, конечно, и отметили мою народность!
Несмотря на звания, уходил я из театра дважды... Незадолго до смерти Золотухина признался ему:
— Если бы Анатолию Васильевичу было куда меня позвать с собой, я бы не сомневался ни секунды.
На что Валерий Сергеевич со вздохом заметил:
— Не ты один!
Хотя далеко не вся труппа отнеслась к Эфросу восторженно — многие его не приняли. Считали предательством то, что согласился возглавить «Таганку» после отставки Юрия Петровича.
Когда с Запада вернулся совсем другой Любимов, под стать ему изменился и наш театр. В 1992 году произошел раскол «Таганки», часть актеров с Николаем Губенко отделилась. Но костяк труппы остался с Юрием Петровичем. Я тогда сказал на собрании льстивую вещь: «Вы избавились от половины труппы, не взяв греха на душу!» Однако вскоре выяснилось: актеров, что остались с ним, тоже не все устраивало. Новые спектакли Юрия Петровича были уже не искусством, а продукцией: на первом месте в постановках — шоу, отсутствовала борьба характеров. Из старого репертуара сохранились только «Добрый человек из Сезуана» и «Мастер и Маргарита».
