Я верила в это, пока тут же, на Голливудских холмах, меня не настиг очередной «день сурка». После смерти мамы прошло два года. Папа приезжал к нам с Настей в гости. Мне нравилось его принимать. Он же дальше Нижнего ничего не видел! Так искренне радовался американским вещам, восхищался архитектурой, красивыми видами... В общем, у нас с Настей появился идеей-фикс — перевезти деда в Штаты окончательно. Мисс Элеонор к тому времени нас покинула — возраст, работать было сложно, и образовалась брешь. «Приезжай! Хоть с внучкой позанимаешься, петь ее под баян научишь. Помнишь, как мы все вечером дома?..» — уговаривала я папу, и наконец он сдался. Мы с дочкой серьезно готовились к его приезду. Настя учила русские слова, чтобы общаться с дедушкой. Планы были грандиозные! Уже и круиз купили по семи городам Мексики. На Карибы собирались, все с Настей обсудили, придумали, как папа приедет и мы будем его развлекать...
А потом позвонила сестра. Сказала, что папа, напарившись в баньке, которую своими руками построил, пришел домой, включил телевизор, сел на диван и умер. Сердце. За два дня до даты выдачи грин-карты... Похоронили. Состояние мое было страшным. Проклята я, что ли? Ну почему, когда хочешь сделать что-то светлое, то, что давно должна и наконец имеешь возможность, все заканчивается вот так? В состоянии полной прострации поехала в Канкун одна. Хотелось забыться.
Там-то на второй день поездки и познакомилась с Артуром Вайнгартнером. Молодой, на двадцать четыре года моложе меня, парень оказался напорист — с ходу признался в любви, буквально носил на руках. А у меня депрессия, мозги включаться не хотели... Я стремилась как можно дольше не возвращаться в реальность, слишком уж несчастливой она была. И Артур помог мне в этом на каком-то химическом уровне. Отдохнули.
Артур улетел в Чикаго, я вернулась в Лос-Анджелес. И забыла бы эту интрижку, но он позвонил: «Наталья, хочу познакомить тебя с мамой». Я опешила: нет, он говорил, конечно, что нам надо пожениться, но кто же воспринимает такое всерьез из уст мальчика, который моложе почти на четверть века, да еще и на курорте? Но Артур уперся — к маме и все. Стало занятно. «Поеду, — думаю, — посмотрим, что из этого выйдет».
Дом не очень впечатлил. Зелень вокруг — это, конечно, красиво, но куры и весь их деревенский быт в целом не для меня. В первые десять минут знакомства мама Вайнгартнер стала моей лучшей подружкой. Вывалила всю подноготную, включая недавний уход отца Артура к полной ее противоположности. Действительно драма. Мама такая маленькая, сухонькая, а поменяли ее на здоровенную негритянку!
Артур демонстрировал, как водит трактор, показывал какую-то особую машинку для уборки куриного помета. Я думала: «Во дает! Ну все умеет! Какой рукастый мужик-то!» Отец научил Артура всему, вплоть до того, как дом построить и электричество с нуля подвести.
Мать постоянно на него цыкала, и сын быстро летел то разгребать птичье дерьмо, то чистить бассейн. Сейчас я понимаю, чего он в меня вцепился. Жил парень на ферме, батрачил на мать от зари до зари, и тут я с домом в Голливуде и Микки Рурком по соседству... Спятил небось от удачи такой! С мамой его вся дружба закончилась, как только до нее дошло, что батрака забирают в Калифорнию. Я превратилась во врага.
