«С сыном Артемием я долго и много разговаривала. Старалась все объяснить и ответить на все его вопросы. Привела примеры семей, где все сложилось иначе и родители постоянно ругаются», — рассказывает актриса.
— Валерия, на одно из светских мероприятий вы пришли в компании актера Эдгара Голосного. А позже сообщили о своем разводе с мужем, режиссером Стасом Ивановым…
— Да, секретов больше нет! В прошлом году в моей жизни действительно произошли очень важные перемены: мы с мужем развелись. К этому серьезному решению пришли вместе. И после развода, через некоторое время, уже каждый из нас обрел свое счастье. Сейчас у меня в жизни началась новая страница. Эдгара я знаю давно. Мы познакомились девять лет назад в мюзикле «Граф Орлов». Я любима и люблю!
— А как семилетний сын Артемий воспринял ваше расставание?
— С сыном я долго и много разговаривала. Старалась объяснить и ответить на все его вопросы. Привела примеры семей, где все сложилось иначе и родители постоянно ругаются. Самое главное, мне удалось донести, что папа у него остался и очень его любит. И мы вместе будем дружить, общаться, видеться, проводить время. Артемий знает, что он защищен и любим!
— Эдгар и Артемий быстро нашли общий язык?
— Эдгар уже стал другом для Темы. Он водит его на занятия, занимается, они вместе играют. Это здорово! Поэтому благодаря теплу и суперпозитивной атмосфере дома никакой травмы у ребенка нет.
— Валерия, у вас не только сильные изменения в личной жизни. В прошлом году вы взяли курс в ГИТИСе, а еще приняли участие в самом энергозатратном и ярком проекте на Первом канале — «Ледниковом периоде». Кстати, сразу согласились?
— Я слишком сильно люблю этот проект. Помню, как участвовала в нем 15 лет назад в паре с Алексеем Ягудиным и как это было здорово! Честно, думала, что никогда больше не позовут, потому что так просто не бывает. А когда пригласили, была очень счастлива. Конечно, пришлось корректировать свой рабочий график. Предстояла премьера спектакля, от которой я отказалась в связи с проектом, иначе бы просто не справилась. И с 10 сентября на протяжении четырех месяцев я была на льду ежедневно, без выходных.
— Смахнули пыль со своих стареньких коньков?
— Да, я достала свои старые коньки, о которых не вспоминала 15 лет. Они были все ссохшиеся, еле ноги влезли. Рома Костомаров, мой партнер, очень удивился их внешнему виду. Но они растянулись. (Улыбается). О новых коньках я даже не думала, потому что на привыкание ушло бы огромное количество времени. А нужно было сразу окунуться в репетиционный процесс, ставить номера, придумывать элементы, а не терять время на обкатку.
— Если вспомнить ваше катание 15 лет назад, есть отличия от того, что сейчас? Возможно, появилось желание сделать более сложные элементы или, наоборот, возник страх перед травмами?
— Рома меня научил многим сложным элементам. На льду мы все время пробовали, искали что-то новое. Когда у нас получался спокойный прокат, Рома говорил: «Ну нет, не наш уровень, давай сложнее искать». Первые дни тренировок мой организм был в шоке от происходящего. Не потому, что ему не нравилось, а потому, что он отвык от таких физических нагрузок. Я всегда говорила, что театр — это мой спорт, потому что каждый вечер у нас спектакли и они требуют хорошей физической формы. Но все же это не танец на льду, когда тело все время в работе, мышцы в тонусе. Многие элементы я не могла делать из-за боли в плече. Но мы как-то справлялись, слава богу.
— А что у вас с плечом?
— Нелепая история. Просто мы с ребенком слишком активно отдыхали на море. (Улыбается.) Участвовали в детских конкурсах, соревнованиях, и я неудачно упала… Приехала в Москву, сделала снимок, а там — перелом.
— Вы ведь в детстве занимались фигурным катанием…
— Да, с трех до семи лет, причем плотно и активно. Но потом тренер, у которого я занималась, ушел на пенсию, а мой партнер — в боевые искусства. Нужно было искать новых тренера и партнера. И, конечно, требовались деньги на подкатки и лед. А это 90-е, у мамы была сложная ситуация с работой... Да я и не спортсменка по сути своей. Я слишком творческая.
— Валерия, а как вам партнерство с Романом Костомаровым? Он известен пылким нравом…
— Да, Рома славится своим характером. Моя мама все годы существования проекта работала хореографом на «Ледниковом периоде», ставила номера, наблюдала за всем и рассказывала разные истории. Я знаю Рому много лет и была готова ко всему. И тем приятнее и радостнее, что за весь проект у нас не возникло ни одного конфликта. Рома очень требовательный и, когда что-то не получается, начинает злиться. Но я замечаю иногда, как у него эта эмоция подходит, а он ее перебарывает, я стараюсь переводить трудности в юмор, Рома все спасает, сглаживает. Он видит, что все же я неплохо катаюсь, и это преобладает над его злостью, он сдерживается и даже хвалит меня. И когда я кому-то говорила, что меня Рома похвалил, народ удивлялся: «Да ладно, Рома?!» Да, такое бывает. Что, конечно, приятно. В этот раз условия были гораздо сложнее: за неделю, максимум за девять дней мы должны были поставить не один номер, как раньше, а два. Это и постановщикам сложнее, и нам, конечно. А поскольку артисты очень заняты в профессии и находить время на постановки сложно, приходилось приезжать ночью после спектакля или рано утром перед репетициями, съемками.
— Наверное, вы знаете какие-то лайфхаки, как быть бодрым?
— Да нет никаких лайфхаков, собрал волю в кулак и работаешь. (Улыбается.)
— Валерия, большую часть творческой жизни у вас занимает театр, а не кино…
— Да, я погрузилась в театр, он доставляет мне огромное удовольствие. Конечно, если пригласят в интересный проект, утвердят на хорошую роль, безусловно, я выкручусь, как-то разгребу все и смогу сниматься. Но пока чего-то стоящего, ради чего имело бы смысл менять свои планы и графики, нет.
— Вы почти каждый день выходите на сцену в роли Анны Карениной. Удается все время играть одинаково?
— Конечно, есть какие-то вещи, которые мы делаем одинаково, например, поем одну и ту же мелодию. (Смеется.) А если серьезно, то текст, мизансцены, танцы, конечно, одни и те же. Хотя взаимодействие с партнерами каждый раз разное, и оно зависит от многих факторов: от нашего состояния, настроения, энергии. Но и зритель ведет себя по-разному, даже непредсказуемо. Например, нам кажется, что сцена получилась точной, было полное попадание, а зал при этом на поклонах молчит и не аплодирует. Или мы чувствуем, что сегодня все было не так, как хотелось, что-то недотянули, а зритель в восторге, аплодирует, встает. Реакция зала иногда не совпадает с нашими ощущениями, и это порой так странно, но тем и интересна наша профессия. В любом случае «Каренину» любят, зал всегда полный, дарят много цветов.
— А вы не чувствуете усталость от «Карениной»?
— Вообще нет. Я обожаю этот спектакль и эту роль. Не хочу, чтобы «Анна Каренина» прекращала свое существование ни в этом году, ни в следующем. Хочется играть ее как можно дольше. В плане актерской реализации это абсолютно моя история. В каком бы состоянии я ни была, я выйду на сцену и сыграю с большим удовольствием. Это абсолютно мой звездный час.
— В прошлом году вы набрали курс в ГИТИСе…
— Мне всегда было интересно преподавание. У меня достаточно опыта, чтобы им поделиться со студентами. Я рассказываю им о своих ошибках, о навыках, которых мне не хватало в свое время. Меняется все: время, работа в кино, подход и отношение к профессии. И студенты не знают этого, потому что в основном преподают педагоги, которые с утра до вечера сидят в институте, мало куда ходят, мало чем интересуются, к сожалению. Безусловно, есть исключения. Но все же существует некая схема в преподавании, по которой все идут и которой следуют. Хочется говорить о том, что происходит здесь и сейчас в кино и в театре, чтобы будущие артисты были готовы и понимали, что нужно делать, как себя вести. Когда мне предложили набрать курс, я долго думала и все взвешивала. Но согласилась, решив, что, раз мне это предложение прилетело, значит, так должно быть. Не факт, что, когда я к этому буду готова, мне предложат набрать курс. Поэтому я решила не отказываться и, несмотря на свою занятость и востребованность, взять на себя эту ответственность. И ни разу не пожалела! Я с огромным удовольствием занимаюсь со студентами, стараюсь проводить с ними много времени, я полностью включена в процесс.
— Вы сами отбирали будущих студентов себе на курс?
— Да, я сидела на всех турах и отсматривала каждого. Выбирала тех, кто мне близок по энергии, по таланту, кто поет и танцует. И мне кажется, у меня очень перспективный, интересный курс. Я планирую с ребятами выпустить классный дипломный спектакль по итогам нашего обучения. Очень хочу дать им дорогу, такой пинок, толчок в профессиональную жизнь. Мне кажется, что у них все для этого есть и все получится.
— Как сын реагирует на ваше постоянное отсутствие?
— Тема очень ждал, когда закончится «Ледниковый период», чтобы я больше была дома.
— Нет ли у вас чувства вины из-за того, что вы проводите мало времени с сыном?
— Когда Тема был совсем маленький, я очень переживала, что много работаю и недостаточно много времени провожу с ним. Я понимала, что все делаю правильно, что мне нельзя бросать свою работу даже ради самого дорогого человека на свете. Но я все равно испытывала чувство вины. В последнее время я научилась так не чувствовать и не думать. Все не занятые работой минуты я провожу с сыном. По утрам всегда собираю его в школу, в свободные вечера я рядом с ним. По возможности вожу его на занятия, я всегда на связи. И он это чувствует. Знаю, что сыну нужны моя ласка, энергия и объятия. И я все это ему даю. Мы много с ним разговариваем, что-то обсуждаем. Он задает мне уже довольно острые вопросы, я никогда ничего не скрываю, не увиливаю, не говорю: «Вырастешь, узнаешь, сам поймешь». Я всегда отвечаю на его вопросы, безусловно, без каких-то нюансов, если это взрослые, сложные темы, но стараюсь объяснить ему, чтобы стало понятно.
— Тема не проявляет интерес к фигурному катанию?
— Нет. Я его пыталась приучить к этому несколько раз, даже с тренером Тема занимался. Но не пошло, как-то не цепляет, не заводит, не впечатляет. Сын занимается спортивной гимнастикой, плаванием, ходит на занятия самообороны, рисования, мультипликации, а еще посещает музыкальную школу. Я счастлива, что он всесторонне развивается, все может пригодиться в будущем. Тема сейчас в первом классе, ему нравится в школе, у него там друзья.
— Вы строгая мама?
— Я скорее требовательная. Я обнимаю, тискаю, целую, жалею, но сесть на шею себе не позволяю. Если вижу, что Тема устал, всегда даю ему возможность переключиться, и даже айпад иногда разрешаю. Я пыталась ограничивать сына в гаджетах, давать 10 минут в день, но такие ограничения вызывают только зажим, и он, конечно, не получает никакого удовольствия. Лучше вообще запретить айпад, я считаю. Но это невозможно, потому что все вокруг смотрят видеоролики, знают и обсуждают игры. И чтобы Тема был социализирован, нормально общался со своими сверстниками, должна быть тема для разговоров. А если они общаются только на эти темы, то, конечно, ему надо быть в курсе. Просто все хорошо в меру. Я стараюсь не перебарщивать с этим. Тема все время занят — домашние задания, музыкальная школа, кружки, секции, так что времени на игры нет. Я вчера спросила: «Ну что, смотрели планшет?» Няня ответила: «Вообще забыли о нем».
— Вы воспитываете сына так же, как воспитывали вас?
— Думаю, что да. Какие-то глобальные, принципиальные, важные установки у нас с моей мамой совпадают. Я учу сына дисциплине, быть вежливым, внимательным, добрым, позитивно смотреть на жизнь и не реагировать на какие-то обиды, насколько это возможно.
— Вы трудоголик и не скрываете этого. А умеете ли вы отдыхать?
— Раньше казалось, что не умею. Когда раз в два-три года мне удавалось уехать в отпуск, не могла расслабиться. В выходные, которые я жду месяцами, всегда занимаюсь каким-то делом. И в пандемию, когда была возможность отдохнуть, я все равно находила себе работу. И дело даже не столько в деньгах, сколько в необходимости физически быть чем-то занятой. Если я ничего не делаю, мне кажется, что я трачу время впустую, и мне от этого плохо. Но в последнее время я стала намеренно менять отношение к отдыху, потому что головой понимаю, насколько он важен. Дело даже не в возрасте, а в том, что появляется какой-то опыт, осознание. Нужно давать организму не только физически отдохнуть, но и ментально: выключить телефон, обняться с любимыми и просто валяться на кровати, смотреть мультики или кино. И не испытывать в связи с этим никакого чувства вины. Если у меня будет свободный час, я лягу и подумаю о чем-нибудь, а не побегу стирать, гладить или готовить. Я даю организму восстановиться. Вот над этим работаю.
— Вы размышляли о том, как могла бы сложиться ваша жизнь, если бы вы не выбрали актерство?
— Думаю, что я все равно стала бы актрисой. Это абсолютно моя профессия, я в ней себя чувствую максимально комфортно. Занималась с раннего детства. Еще мне интересно ставить номера, я отучилась на балетмейстера. Но бросить актерство и заниматься только постановкой танца я бы не хотела. Я ощущаю потребность быть на сцене, доносить эмоции до зрителей. Хотя, наверное, мне подошла бы профессия дизайнера, люблю рисовать, придумывать, компилировать все, что связано с цветом, формами.
— Считаете ли вы себя везунчиком или за всем, что у вас есть, стоит огромный труд?
— В начале карьеры мне сопутствовала удача: достались большие роли в фильмах и сериалах. А дальше уже была проделана большая работа. Ничто не достается просто так, не падает в руки, к сожалению. Или к счастью.
