«Мы познакомились на дне рождения нашего общего друга. Меня представили: «Татьяна Навка!» — и он ответил: «Очень приятно, где-то я слышал вашу фамилию, а ваше лицо кажется мне знакомым. — И через пару секунд: — Вы ведь та самая девушка, которая рекламирует краску для волос?»
— Татьяна, поздравляем вас с рождением дочери Нади! Последние месяцы беременности вы провели в Италии, а рожать прилетели домой, в Россию. Почему?
— Потому что медицина в России замечательная, и клиника Марка Аркадьевича Курцера, где я рожала, высочайшего уровня.
Мне ведь есть с чем сравнивать: свою старшую дочь Сашу я рожала в Америке. А там система: родила и побежала, на второй день тебя практически выгоняют. Но ведь у каждой женщины восстановление после родов идет по-своему. Может подскочить температура, или возникнут проблемы с грудью. Но там это никого не волнует. В отличие от американцев, наши врачи исходят из совсем других принципов: это настоящие профессионалы, которые все объяснят, расскажут, покажут. Они просто не выпишут роженицу, пока не будут уверены, что для этого пришло время.
— Но к вам, наверное, было особенное отношение, вы ведь звезда, олимпийская чемпионка...
— Вы знаете, в клинике отношение ко всем одинаковое. Им все равно, кто ты — главное, что ты будущая мама. Ну а я человек очень простой, никакого особого отношения мне не нужно.
— А правда, что вы уехали из роддома на серебристом «Бентли», который отец Нади подарил вам за рождение ребенка?
— Нет, мы как приехали в роддом тихо, скромно, без помпы, так и уехали оттуда. Хотя я бы не отказалась от такой машины. (Улыбается.) А с «Бентли» произошла забавная история. После того как одна из желтых газет запустила эту утку, пришла я домой, встала руки в боки и спрашиваю: «Дорогой, а где мой «Бентли»?» На что он встает в ту же позу: «Вот и я хочу знать, где НАШ «Бентли»?» (Смеется.) — Как вы познакомились с отцом Нади?
— Да это вообще чудо, или скорее судьба.
Мы с ним люди из очень разных сфер и по всем законам природы не должны были пересечься, а если бы и пересеклись — не должны были обратить друг на друга внимание. Мы были не то что из разных миров — из разных вселенных! Представьте: разный образ жизни, разные интересы, круг общения, стиль одеваться... Но так бывает, что люди с не пересекающихся жизненных орбит случайно встречаются, и оказывается, что они подходят друг другу, как части одного пазла. Так случилось и с нами. Возникла необъяснимая сила притяжения, и банальная фраза «Я без тебя жить не могу» стала абсолютной реальностью. Как потом выяснилось, он был вообще не в курсе моей жизни в фигурном катании, и тем более моих олимпийских достижений.
Мы познакомились на дне рождения нашего общего друга. Меня представили: «Татьяна Навка!» — и он ответил: «Очень приятно, где-то я слышал вашу фамилию, а ваше лицо кажется мне знакомым. — И через пару секунд: — Вы ведь та самая девушка, которая рекламирует краску для волос?» Действительно, тогда по телевизору шла реклама с моим участием.
— Не может быть! Совсем немного есть людей в России, которые не смотрели бы в 2006 году Олимпиаду в Турине, где вы с Романом Костомаровым завоевали золотую медаль. Но, пожалуй, еще труднее найти человека, который ни разу не смотрел «Ледниковый период»!
— Да, действительно смешно получилось. Но как бы то ни было, все произошло именно так: изначально он заинтересовался мною как девушкой из рекламы. (Смеется.)
— Вы еще ни разу не назвали публично его имя.
— Да, не назвала и не хочу этого делать. В этом нет никакого секрета, мы ни от кого не скрываемся. Но устраивать шоу из нашей личной жизни мне бы не хотелось. Могу только сказать, что я — самая счастливая женщина на свете.
— А как у него складываются отношения с вашей старшей дочерью Александрой?
— Саше уже 14 лет, и она не по возрасту мудрая девочка. В первую очередь, она желает мне счастья.
С другой стороны, я никогда бы не связала свою судьбу с человеком, который всем сердцем не принял бы мою дочь. Он замечательный отец. Способности так, как он, относиться к детям я бы пожелала каждому мужчине. И Саша его очень уважает. К сожалению, дочери часто не бывает дома: она профессионально занимается теннисом, и ей приходится много ездить по миру на соревнования и тренировки. Так получилось, что даже младшую сестру она увидела совсем недавно, когда вернулась из очередной поездки в Москву.
— Это вы захотели, чтобы Саша серьезно занималась спортом?
— Моя роль здесь только в том, что Саша выросла в спортивной среде.
Когда тебя еще в люльке таскают на тренировки, есть ли у тебя выбор, кем стать? Другой жизни, кроме спортивной, Саша себе просто не представляет. И все же время от времени я ей предлагаю: давай ты закончишь с теннисом и будешь жить нормальной человеческой жизнью. На что она отвечает: «Мам, дай мне возможность самой решать, не порть мне жизнь!» Точно так же и я когда-то заявляла своим родителям. Видя, как я устаю, мама однажды решила дать мне выспаться и специально не завела будильник. Она подумала: ну что страшного, если девочка одну тренировку пропустит? Но я до сих пор помню свой ужас, когда я проснулась и поняла, что проспала и опаздываю на тренировку. И я кричала, что мама сломала мне жизнь. (Улыбается.) — Во сколько же вы каждый день просыпались в детстве?
— В 5.30, а в 6 утра я уже выходила из дома, протаптывая дорожку в выпавшем за ночь снеге от нашего дома до автобусной остановки.
На улице — ни души, даже дворники еще спали. И самым первым автобусом, засыпая на плече у какой-нибудь старушки, которая ехала на рынок, я через весь город добиралась на каток. Эти бабушки меня уже знали и, бывало, будили: «Танечка, выходи, твоя остановка».
— Сколько вам было лет?
— Лет десять, наверное. До этого родители меня одну не отпускали. Фигурным катанием я занималась с пяти лет, и с тех пор оно совершенно затмило для меня весь остальной мир.
То, что обычно наполняет жизнь ребенка, мне было неведомо. Я не знала, что такое гулять во дворе, что такое дискотеки и школьные тусовки. Мне было 14 лет, как сейчас Саше, когда пришло приглашение в Москву к одному из лучших тренеров того времени. И это представлялось таким бесценным шансом, что ни у меня, ни у моей семьи даже вопроса не возникло «быть или не быть». Так я уехала из родного дома в огромный незнакомый мне тогда город. Поначалу жила у знакомых. Но не хотелось никого стеснять, поэтому родители сняли мне квартиру. Средств у нас хватило только на Подмосковье, где я и поселилась. И из Подлипок до катка приходилось проделывать целый путь: сначала на электричке, потом на метро, затем на автобусе.
— Вы что, жили в Подлипках одна? В 14 лет — и без присмотра взрослых?
— Ну а кто мог за мной присматривать? Чужой ребенок в доме — всегда обременение. Что же касается моих родителей, в Днепропетровске их держала работа, да и мою младшую сестру не хотелось сдергивать из школы. И все же они предприняли попытку обменять квартиру на Москву или хотя бы на Подмосковье, но не хватило средств на доплату. Конечно, мне было в Москве очень одиноко. У нас огромная семья: бабушки, дедушки, тети, дяди, двоюродные сестры и братья… И я привыкла, что вокруг меня много близких, родных, любимых людей, а тут вдруг одна. У меня, правда, была замечательная хореограф — Людмила Анатольевна Буцкова. Пользуясь случаем, хочу через журнал «7 Дней» выразить ей огромную благодарность.
Она меня не раз поддерживала, утешала, когда меня выгоняли с тренировки или случалась еще какая-то неприятность. Бывало, я даже ночевала у нее в маленькой квартирке — и в таком случае Людмила Анатольевна устраивалась на кухне, на угловом диванчике, отдав свою кровать в мое распоряжение. Или, наоборот, она приезжала ко мне в Подлипки. Удивительный человек, очень добрый, отзывчивый! А когда моя мама, переживая за меня, приехала в Москву, чтобы забрать меня домой, именно Людмила Анатольевна ее отговорила. Мама, разумеется, переживала за меня. У меня ведь даже каникул не существовало, чтобы побыть с семьей. На Новый год к родителям я приезжала 31 декабря, а 1 января уже садилась в московский поезд. Даже не представляю, каково было на это смотреть родителям.
Сейчас я спрашиваю маму, как они вообще могли меня, ребенка, отпустить одну так далеко от себя. Она говорит, что, во-первых, не было выбора, а во-вторых, они с папой были во мне уверены. Знали, что я никогда не попаду в какую-то плохую историю. И все же я бы на их месте сказала: «Доченька, да не надо никакой медали!» Правда, мне, наверное, бесполезно было такие вещи говорить. Я, как маленькая лошадка с шорами на глазах, шла своей дорогой и была готова на все. К счастью, у моей дочери изначально другая стартовая позиция. Да, она тренируется далеко от меня, но с ней постоянно рядом либо бабушка (моя мама), либо тренер, который ни на минуту не выпускает ее из виду. И все равно, мне иногда до слез жалко Сашку — я же помню, что большой спорт это каторга...
— Что еще необходимо спортсмену, кроме железного характера? Везение?
— Мне кажется, жизнь похожа на лабиринт с множеством дверей. И очень важно уметь между ними выбирать. Мне всегда удавалось интуитивно найти и открыть правильную дверь. И даже когда казалось, что на этот раз я ошиблась и иду не в ту сторону, потом выяснялось, что направление выбрано правильное. Жизнь сама выводила меня из лабиринта. Так получилось, когда тренер Наталья Линичук разрушила нашу с Ромой Костомаровым пару, поставив его с Аней Семенович. Не успев за месяц найти другого партнера, я пропустила сезон и была близка к отчаянию. Я потеряла все, к чему так долго и тяжело шла, мне казалось, что вся моя жизнь разрушена.
И тогда, чтобы не сойти с ума, я приняла решение родить ребенка (Татьяна тогда уже была замужем за Александром Жулиным. — Прим. ред.). Этим самым, можно сказать, навсегда распрощавшись со своей главной мечтой с детства — стать чемпионкой. Но тут жизнь сделала немыслимый кульбит, вернув меня в спорт. В итоге я получила и дочь, и олимпийскую медаль.
— На этот раз вы даже беременная продолжали кататься, почти до четырех с половиной месяцев. Интересно, как к этому отнесся ваш партнер Роман Костомаров?
— Мои нынешние выступления — это ведь уже не большой спорт, нагрузки несравнимо меньшие. Конечно, Роман был одним из первых людей, кто узнал о том, что я в положении.
Он очень бережно и нежно со мной обращался на льду и, по-моему, волновался больше, чем я сама.
— Не так уж много фигуристок, у которых больше одного ребенка...
— Может, теперь будет больше, и я снова передам эстафету своим ровесницам-фигуристкам. Я ведь была среди них первой, родившей ребенка. Теперь я первая пошла по второму кругу. Моя Сашка — старшая из всех детей фигуристов того же «Ледникового периода». И на сегодняшний день Надя — самая младшая.
— А почему вы назвали дочь Надеждой?
— В честь второй бабушки. Красивое имя, благородное, а главное — редкое, как говорится в одном известном фильме. (Улыбается.) Это имя мне безумно нравится, ведь оно несет особый смысл: я столько лет сама мечтала и надеялась... В жизни очень важно иметь надежду и любовь. Теперь у меня есть и то, и другое.
— Кого вы изначально хотели — мальчика или девочку?
— Еще ребенком я посмотрела фильм «Москва слезам не верит» и стала мечтать, что у меня, как и у героини фильма, когда-нибудь обязательно будет дочь Александра: светловолосая и большеглазая. Все так и случилось. А в этот раз мне было уже не важно, я говорила себе: кого Бог даст. Когда на УЗИ мне сказали, что будет девочка — это просто означало, что нужно покупать вещи розового цвета...
— Вы не боялись «приданое» заранее покупать?
— Я не суеверна.
Мы все приготовили заранее, ведь новорожденному ребенку много не нужно. Это моя мама чуть не скупила для Нади все европейские магазины — она была с Сашей за границей и постоянно звонила с предложением что-то купить. Говорит, например: «Давай я привезу качели!» Но зачем тащить качели полуторамесячному ребенку за тридевять земель, когда их в любой момент можно купить рядом с домом? Прямо из аэропорта мама помчалась смотреть на Надю, и с тех пор у нее включился классический рефлекс бабушки: бедный ребенок, родители и няня все делают неправильно, спасти внучку может только бабушка...
(Улыбается.) Конечно, новорожденные — это такое нежное чудо, хочется все время держать их на руках. Для меня, как для любой мамы, мой ребенок самый красивый и необыкновенный. И я любуюсь, какие красивые у Наденьки глаза, какие у нее удивительные пальцы: длинные, тонкие. Как отметила моя подруга Аня Семенович: эти руки словно созданы для фортепиано...
— Неужели после того, что было, Анна Семенович ваша подруга?
— Вы имеете в виду, что Рома Костомаров с ней катался? Но разве Аня в этом виновата? Это было решение тренера. И Аня всегда была, есть и будет одной из моих лучших подруг. Это дружба, проверенная годами.
— Стартовал новый сезон «Ледникового периода», вы опять участвуете в проекте и уже приступили к тренировкам. Почему вы решили так рано выйти из декрета?
— Интересно, откуда вы знаете? Вообще-то это секрет. (Улыбается.) Может быть, кто-то скажет, что я ненормальная, сумасшедшая. Но у меня перед глазами примеры других девочек, той же Тани Тотьмяниной, которая меньше чем через три недели после родов уже выступала на льду в шоу. За время беременности я очень соскучилась по конькам. И Илья Авербух, зная меня, отлично понимал, что я не усижу дома.
— Получается, домашние радости вас не захватывают?
— Когда-то я просто мечтала сама заниматься хозяйством. И думала: вот выиграю Олимпиаду — буду сидеть дома, варить борщи, убираться и делать всю домашнюю работу. И вот, став обладательницей олимпийского «золота», я вернулась в свой таун-хаус в Нью-Йорке. Дня два я убиралась: я же перфекционистка, мне нужно, чтобы нигде не было ни пылиночки. Потом все перестирала, отгладила. И, наконец, приготовила борщ. И вот, как я и мечтала, в уютном чистом доме собралась моя семья. Никто, правда, не заметил с таким трудом наведенной чистоты, и уже через два часа вещи снова были повсюду разбросаны, борщ съеден, а в раковине образовалась целая гора грязной посуды. И сил ее вымыть у меня уже не осталось — спина просто отваливалась от усталости, как будто я вагоны разгружала. Я удивляюсь нашим мамам и бабушкам, которые, отработав смену и отстояв в очередях, успевали готовить, убирать, стирать — без всяких стиральных машин и прочей бытовой техники, а летом еще и консервировать.
В детстве у меня всегда было накрахмаленное постельное белье, и каждый день я и моя сестра шли в школу с накрахмаленными воротничками и манжетами. Низко кланяюсь всем нашим мамам и бабушкам, и все же теперь условия жизни изменились. К счастью, я могу позволить себе заниматься своим любимым делом. В конце концов, не так важно, кто именно убирается или печет пироги. Самое главное, чтобы дом был чистым и пироги в нем были. А еще важнее — атмосфера любви, тепла, которую создает именно женщина, хранительница очага. А если она умеет и атмосферу создать, и деньги зарабатывать — то это просто великая женщина.
— А Надя с кем остается, когда вы уходите не тренировку?
— С Надей мне помогают мама и няня, но я и сама провожу с дочерью много времени.
Знаю, бывают женщины, которые уходят в работу с головой, или еще хуже — уходят в тусовки, так что их дети начинают мамой называть свою няню. И ночью из кроватки бегут не к маме, а к няне. Но я никогда этого не допущу. Каждую свободную минуту я с ней. А если меня нет рядом, то постоянно знаю, что с дочкой происходит.
— Третьего ребенка вы не планируете?
— Я бы очень хотела еще родить. Часто представляю идеальную картинку своей жизни: прошли годы, у меня много детей и внуков, дом с камином, собака…
Зачастую актрисы, певицы, спортсменки откладывают рождение детей — один проект, другой, третий, снова позвонили, а теперь нужно отдать ипотечный кредит... Однажды Ирина Роднина мне сказала: «Знаешь, Танюша, наши медали, конечно, здорово смотрятся на стене, потом их можно перевесить на другую стену, можно показать журналистам. Но я так жалею, что не успела родить третьего ребенка!» Все-таки материнство — это ни с чем не сравнимое счастье. Вы не поверите, но я именно так воспринимаю рождение Нади: словно я еще одну Олимпиаду выиграла!
Благодарим «Детскую Галерею «Якиманка» за помощь в организации съемки
