В свое время она впервые в истории кино сыграла главную героиню в экшен-фильме, проторив дорогу множеству актрис. Фантастика, но факт — к 2022 году у 67-летней Сигурни должны выйти на экраны четыре проекта, за участие в которых пошла бы на все любая молодая звезда, — три новых «Аватара» и сиквел легендарного «Чужого»...
— Сигурни, вы уже давно вошли в историю кинематографа — чего стоят «Чужой», «Охотники за привидениями», «Деловая женщина», «Гориллы в тумане», «Аватар», наконец! И у вас три номинации на «Оскар», но ни одной статуэтки — это позор академии, мне кажется...
— Вы очень добры, и я ценю ваш праведный гнев! (Смеется.) Но я все еще работаю, это может случиться, не списывайте меня со счетов! Столько прекрасных фильмов каждый год выходит и прекрасных ролей, трудно академикам сделать окончательный выбор. Тем более мне кажется, что мои лучшие работы не очень сумели резко выделиться, такая у них судьба — несмотря на успех и самих фильмов, и величайших режиссеров, которые меня в них снимали. Но, повторяю, все еще впереди.
— Удачи! В одном из ваших последних фильмов, «Голос монстра», вы совсем не супергероиня, хотя и там есть элемент фантастики. (Маленький мальчик в отчаянии из-за смертельной болезни матери создает гигантского воображаемого монстра, помогающего ему справиться со своими переживаниями. — Прим. ред.) Но это кино невозможно смотреть без слез.
— Я сама плакала, когда смотрела. Моя дочка Шарлотта вечно надо мной подшучивает — мол, что, опять хлюпаешь носом, мамочка? Я и правда очень эмоциональный человек, и мне мало надо, чтобы разреветься. Но в этом фильме история затрагивает всех, абсолютно всех людей, кому приходилось сталкиваться c тяжелыми заболеваниями. И моих близких это несчастье, увы, тоже не обошло стороной... Не говоря уж о том, что я сама ухаживала за своими престарелыми родителями, это тоже определенный эмоциональный опыт, согласитесь... И я многое из этого опыта вынесла. Так что мне с моим характером тяжело сниматься в подобных историях. Однако здесь был еще один момент, который меня привлек, — я ведь играю бабушку! А дело в том, что, по словам моей дочери, мне не светит в обозримом будущем увидеть внуков, а возможно, она это вполне допускает, и никогда не удастся стать бабушкой в реальности.
— Вы ведь англичанка по матери, а в Англии детей воспитывают в строгости...
— Да, моя мама и моя бабушка были такими типичными классическими английскими леди — выдержанными, с поджатыми губами, все эмоции держали в себе, как в закупоренной наглухо бутылке, знаете, такое уж было их поколение. Меня, кстати, многие тоже воспринимают как холодную натуру. Называют Снежной королевой! Конечно, во многом из-за ролей. Но боже, как это далеко от истины! Даже в «Ледяном ветре» моя героиня Джейни на самом деле потеряна, «отключена» от окружающей ее реальности, семьи, но она совсем не ледышка! Я же смело могу назвать себя «душкой» — моей мягкости нет предела. И знаете, мне кажется, жизнь слишком коротка, чтобы позволить себе быть холодной бездушной стервой...
— Мама у вас — профессиональная актриса, училась в самых знаменитых театральных школах в Англии, но, когда вышла замуж за американца, карьеру бросила...
— И не сочла нужным разрываться между Англией и Америкой. Она даже не хотела меня и брата свозить в сентиментальное путешествие по местам своего детства и юности в Англии. Только после ее смерти я узнала, что у мамы вырисовывалась очень даже блестящая актерская карьера. До замужества и переезда в Нью-Йорк она успела не только сыграть в весьма заметных спектаклях театров Лондона, но и сняться у самого Альфреда Хичкока! Представляете, насколько надо быть сдержанным человеком, чтобы не хвастаться всем этим перед собственными детьми? Мама была убеждена, что после войны в ее стране все настолько изменилось, что уж лучше ей стать настоящей американкой — независимой и спортивной дамой и воспитывать ужасных американских детей. (Смеется.)
Не горела она и энтузиазмом, когда узнала, что я хочу попробовать себя в актерском деле. Мама, разумно и рационально ко всему подходившая, полагала, и не без оснований, что меня сожрут в этой профессии, учитывая мою чрезмерную чувствительность. Что ж, ее реакция помогла мне взглянуть чуть шире на свои возможности. В конце концов, во многом благодаря родителям я поступила в Стэнфордский университет на факультет английского языка и литературы, а потом закончила в Йеле школу драмы. И будучи лишена уверенности в себе, получила образование классической театральной актрисы. И без всякой горечи видела свое будущее в работе в крохотных репертуарных театриках. Готова была играть любые роли. Что вполне успешно и делала до того момента, как меня в 29 лет Ридли Скотт неожиданно не утвердил в «Чужом».
— А то, что ваш отец, Сильвестр Уивер, был знаменитейшим телевизионным продюсером, президентом телекомпании NBC, он впервые в истории телевидения придумал жанр ток-шоу, утреннего и вечернего, разве не могло способствовать вашей карьере?
— Ничуть. Мой папа был полностью согласен с мамой, что я — не звездный материал. А я с детства была почему-то уверена, что все отцы владеют телевизионными каналами! (Смеется.) Но у меня все же было преимущество перед страждущими славы и денег на пропитание актерами — родители не одобряли мой выбор профессии, но поддерживали, в том числе и финансово. Помню одну забавную историю.
Я уехала сниматься в Лондон в «Чужом». И сдуру сняла квартиру в самом центре, на площади, где через каждые пять метров находились пабы и бары. Народ вываливался из них поздно ночью и до утра все громко и весело прощались друг с другом. О сне можно было и не мечтать. И я сделала то, что обычно делают великовозрастные дети из так называемых хороших семей. Позвонила родителям. И они прилетели и нашли мне квартиру в тихом месте. Я была очень благодарна. Иногда помощь родителей нужна, даже если тебе уже самой немало лет.
— Правда, что ваш муж сидел дома с дочкой, пока вы снимались и ездили по всему миру?
— Правда. Мне достался уникальный мужчина. Джим был только рад, что в семье есть человек, который зарабатывает деньги, и с удовольствием занимался Шарлоттой, позволяя мне спокойно сниматься. И при этом нисколько не ревновал и не завидовал моей карьере. И только благодаря Джиму я смогла чего-то достичь. Его помощь и вклад в нашу семью бесценны. Считается, что мужчины, воспитанные строгими и сильными матерями, не всегда бывают пригодны для семейной жизни. Но мой Джим вырос именно с такой мамой. И подобное воспитание очень помогло ему правильно расставлять акценты в нашем браке. Особенно если учесть, что в отличие от своей хладнокровной мамы я всегда ужасно носилась с единственной дочкой.
Даже не знаю, как мне удалось не свести ее в конечном счете с ума своей бесконечной заботой. Когда дочь подросла, я помогла мужу создать свой театр. Это была наша общая мечта. Теперь Джим художественный руководитель небольшой театральной компании в нашем родном Нью-Йорке. У него уже три театрика под одной крышей. Я ведь и встретила Джима на театральном фестивале в 1983 году. Он одновременно там подрабатывал барменом. И однажды я пришла в этот бар с актером Кристофером Уокеном, мы дружили с ним. Пол в баре был жутко грязный, но я сняла туфли на каблуках, чтобы удобнее было танцевать.
И вот Джим тихонько подошел в этой темноте, взял мои туфли и отнес их в укромный уголок — чтобы не испачкались и их не затоптали. И я потом подошла к нему и вежливо спросила: «Сэр, вы, случайно, не знаете, где мои туфли?» Такой милый! (Смеется.) Но у меня тогда был бойфренд, и к тому же мне показалось, что Джим — этакий вечный холостяк. Но где-то месяцев через шесть я позвала его на вечеринку со своими актерами. Мы праздновали премьеру очередного спектакля. И он помог мне потом убрать декорации. И тогда я не выдержала и пригласила его поужинать со мной. Ну а спустя три месяца мы поженились. Вот такая незатейливая история...
— Многим то, что вы продолжаете столько сниматься, кажется настоящим чудом...
— Я, знаете, никогда не считала себя хорошенькой. Даже в юности. И никто, надо сказать, включая родителей, меня в этом не разубеждал. И возможно, поэтому мне не доставались роли чьих-то «подружек». И вообще любовниц. Я была для них слишком высокой. (Смеется.) И поэтому, в свою очередь, мне не пришлось болезненно расставаться со своей сексуальностью после сорока лет, как это принято в Голливуде у актрис.
— Невероятно, что вы согласились сыграть в пятой серии «Чужого», спустя столько лет, свою героиню Рипли. И как удивительно переплелись ваша судьба с работами двух величайших режиссеров — Ридли Скотта, изначально придумавшего «Чужого», и Джеймса Кэмерона, подхватившего у него эстафету. А теперь Скотт снова взялся за старое...
— Вы правы. Недаром многие путают — какую серию кто снял. (Смеется.) Но у меня что-то слишком много нарисовалось в последнее время предложений — по части сиквелов и прочих подобных штучек. Поэтому сначала я не хотела соглашаться. Еще и потому, что не нравился сценарий. Мне казалось неправильным, что действие планируют перенести на Землю. Это не то место, где должна закончиться история моей Рипли. Она не земная, она не отсюда, и поэтому должна завершить свой путь в прекрасной Вселенной, будучи ее частицей. Знаете, я так забочусь об этом, потому что эта героиня слишком много для меня значит.
Она запустила мою карьеру в ту Вселенную, о которой я и мечтать не смела. На мне до этого фильма стояло клеймо неудачницы, аномального явления в актерской среде, непригодной даже для того, чтобы просто числиться в списках агентов по кастингу. Изначально Рипли ведь был мужчиной, и его превращение в женщину, в героиню стало феерической удачей не только для меня, но и для многих актрис. Так вот после того, как я отказалась сниматься в продолжении, сценарий переделали. Я его читала, и он суперский! Все, что я могу вам сказать! (Смеется.) Ридли Скотт велел нам всем потерпеть, пока он не снимет свой второй фильм о «Прометее». А мне эта отсрочка дает возможность поиграть у Джеймса Кэмерона в его новых «Аватарах»!
— И они тоже окутаны плотной завесой тайны, у вас что ни проект, так прямо объект повышенной секретности...
— (Смеется.) Джеймс умеет держать всех в узде. «Аватары» изменят мир кино, это я вам обещаю. И я не из тех людей, кто легко бросается подобными словами. Сейчас я жду, что в любой момент Джим может позвать на съемку. Он уже предупредил, чтобы я разобралась со своим графиком, иначе возникнут проблемы. А это значит, что процесс может начаться совсем скоро! Да, я все знаю. Читала блистательные сценарии Джима. Но всему свое время. Просто будьте готовы к чему-то совсем необычному, особенному, такого вы еще не видели.
— Многие актеры признаются, что Кэмерон — ужасный злодей во время работы...
— Да, я знаю о репутации Джима-тирана. Он и впрямь может быть непрост во время съемок. В обычной жизни Джим — очаровашка, заботливый и милый. Он пять раз женат, и, как я считаю, только человек, который по-настоящему верит в брак, может столько раз в него вступать! (Смеется.) Но на площадке все меняется. Принято даже его имя произносить задом наперед — чтобы подчеркнуть эти перемены. Он может источать желчь и яд. Но только не в адрес актеров! А знаете почему? Потому что Кэмерон умеет все. Он освоил все профессии в кино — кроме одной. Он не умеет играть. Сам. Понимаете? Поэтому он очень любит и ценит актеров. И все им позволяет.
Но конечно, когда слышишь его едкие замечания в адрес кого бы то ни было, все равно чувствуешь себя не очень... Наверное, именно это имеют в виду те, кто жалуется на моего друга Джима. И я всех призываю в таких случаях вспомнить о тех захватывающих до дрожи гениальных выдумках и идеях Кэмерона, которые и создают уникальную атмосферу у него на съемках. За это можно многое отдать и простить...
