«Все Танины браки оказались довольно краткосрочными — только со вторым мужем, Осиповым, она прожила около шести лет. Однажды, когда мы с Таней заговорили про любовь, она мне призналась: «Ты знаешь, а ведь Валерий много значил для меня… Я больше всех любила именно Осипова», — рассказывает подруга Татьяны Самойловой сценарист Эльга Лындина.
Мы с Таней Самойловой познакомились, когда ее гражданским мужем был Семен (по паспорту — Соломон) Шульман — человек интересной судьбы. Сам он родился и вырос в Бобруйске, окончил горный институт, но поехал покорять Москву и поступил во ВГИК на режиссерский факультет! В качестве курсовой работы Семену предложили сделать документальный фильм про образцовый Дворец культуры в далеком Таджикистане. Он приехал на место и обнаружил, что под вывеской Дворца культуры скрывается подпольная мечеть. И стоят за этим люди из ЦК республики.
В общем, Шульман снял разоблачающий фильм. Во ВГИКе комиссия оказалась в неловкой ситуации: не знали, что с этой картиной делать и как ее оценивать. Кто-то предложил показать ее Сергею Владимировичу Михалкову — он человек авторитетный, пусть и решает. Михалкову фильм очень понравился, он даже дал рекомендацию на фестиваль документального кино в Германии, где фильм получил «Серебряного голубя» — второй приз. Шульман вернулся героем. В этот момент они с Таней и познакомились, это произошло на всесоюзном фестивале в Ленинграде. Отношения развивались стремительно, и вскоре Таня с Семеном стали называть друг друга мужем и женой.
Я встретила их в гостях у своего кузена Георгия — сына моего дяди, замминистра черной металлургии. У дяди была большая квартира на Поварской, куда Георгий — а он тоже занимался документальным кино — как-то раз пригласил гостей: Семена с Татьяной и меня. Я просто обожала Самойлову по ее ролям, восхищалась ее талантом и красотой. Шел 1964 год, Таня выглядела потрясающе: у нее была совершенно изумительная кожа цвета слоновой кости, очень красивая, изящная длинная шея, прекрасный бюст (тогда Таня еще носила глубокие декольте) и прямые темные волосы. А у меня волосы вьются, но я всегда хотела прямые. И простодушно сказала: «Таня, я так хочу такие волосы, как у тебя!» Она мне ответила: «Дурочка, у тебя замечательные кудри. Просто люди всегда хотят то, чего у них нет». Вот умела она точно оформить мысль. Таня, конечно, заметила, с каким обожанием и восхищением я на нее смотрю, и проявила ко мне расположение. Пригласила на спектакль своего однокурсника Владимира Корецкого в «Ленком». Это был спектакль по пьесе Эдварда Радзинского «104 страницы про любовь» — о нем говорила вся Москва. Таню узнавали все: и зрители, и артисты подходили со словами восхищения.
Близких друзей у Самойловой вообще не было
С тех пор мы с Самойловой стали общаться. Не стану употреблять слово «дружить» — у нее близких друзей вообще не было. Ведь дружба подразумевает взаимность, а она уставала от людей и не умела сопереживать чужим проблемам. Но были люди, с которыми Таня общалась всю жизнь. Например, с Люсей Овчинниковой. Я мало знала Люсьену, но человек она была очень талантливый и безумно добрый, ее любила и мать Тани Зинаида Ильинична.
С мужчинами, в силу характера, Самойловой тоже было непросто. С Семеном Шульманом она рассталась довольно быстро, они не продержались вместе и трех лет. Я до сих пор не вполне понимаю, что их вообще связывало. Красавцем он не был, правда, имел хорошую крепкую мужскую фигуру и был явно склонен к авантюризму — мечтал экранизировать один американский роман, главную героиню которого сыграла бы Таня. Шульман даже сценарий по нему написал, но ничего не состоялось. В последние годы он жил в Австралии, скончался год назад.
С четвертым мужем Тани Эдуардом Машковичем я была незнакома. Он был моложе ее, работал главным администратором в Театре киноактера, где играла Таня. Красивый, воспитанный. От Машковича Таня родила своего единственного сына — Митю. Через две недели после их выписки из роддома мы с кузеном Георгием поехали поздравить Таню. Купили цветы. Таня с мужем и новорожденным Митей поселились в квартире ее родителей. Она встречает нас, ведет к себе... Но прошло совсем немного времени, и в Танину комнату вошла Зинаида Ильинична, ее мама, которую все боялись. Она сказала: «Таня, тебе пора кормить ребенка». И мы поняли — надо уходить.
Зинаида Ильинична была очень красивой женщиной, похожей на французскую маркизу, — высокой, еще не старой, но абсолютно седой, с маленьким орлиным носом. Как-то я спросила Таню, почему у ее матери такая седина, и узнала, что Зинаида Ильинична поседела в одночасье во время войны, когда узнала, что ее мать — Танина бабушка — умерла в самолете, в котором их с мужем перевозили из блокадного Ленинграда в Архангельск. Танин дед умер уже в Архангельске… А ее отцом был популярный талантливый артист Евгений Самойлов. Когда-то он работал у Мейерхольда, потом в Театре имени Маяковского, но при Андрее Гончарове перешел в Малый театр. Знаменит Самойлов был прежде всего по кино. В Киеве даже стоит памятник Щорсу, а лицом он очень похож на Евгения Валериановича, который сыграл главную роль в одноименном фильме Александра Довженко.
Самойлов был уроженцем Санкт-Петербурга (кстати, у него в блокаду от голода умерла вся семья), наполовину он — англичанин. Об этом мало кто знает, потому что в советские годы о таком происхождении лучше было молчать, и в анкетах Евгений Валерианович указывал просто «сын потомственного рабочего», без лишних подробностей. Так оно и было, только рабочий этот — отец Евгения — переехал из Англии. В конце ХIХ века в России активно строились заводы, а своих специалистов в некоторых отраслях не хватало, поэтому их выписывали из-за границы. По приглашению приехал и отец Самойлова, стал работать на Путиловском заводе, освоил русский язык и женился на русской. От отца Евгений Валерианович унаследовал золотые руки. У его сына Алексея (младшего брата Тани) сохранилась изумительная коллекция вещей, вырезанных из дерева отцом.
Брат Алексей появился у Тани после войны, в 1945 году. Поэтому первые 11 лет своей жизни Таня оставалась единственным ребенком в семье и выросла абсолютно неприспособленным к бытовой жизни человеком. Она ничего не умела делать, но быт ее и не интересовал. Зинаида Ильинична закрывала Таню от всех забот — она была ее опорой. Авторитет мамы был непререкаем. Естественно, все хлопоты о новорожденном внуке Зинаида Ильинична тоже взяла на себя. Митя был еще маленьким ребенком, когда Таня разошлась с его отцом — Эдуардом Машковичем.
Вообще, все Танины браки оказались довольно краткосрочными — только со вторым мужем, Осиповым, она прожила около шести лет. Однажды, когда мы с Таней заговорили про любовь, она мне призналась: «Ты знаешь, а ведь Валерий много значил для меня… Я больше всех любила именно Осипова». Он был талантливым писателем, и Таня очень переживала, что его имя забывают, а произведения больше не экранизируют. Ведь именно по повести Осипова режиссером Калатозовым и оператором Урусевским был снят фильм «Неотправленное письмо», в котором Таня Самойлова получила свою вторую главную роль. Но этот фильм не имел такого зрительского успеха, как «Летят журавли».
«Самойлова не подходит, у нее квадратные руки»
В судьбоносный фильм «Летят журавли» Татьяна попала, будучи еще студенткой Щукинского училища. В этой картине в главной роли уже снималась актриса Елена Добронравова, она была утверждена худсоветом и нравилась автору сценария Розову. Однако по каким-то причинам ее сняли с роли. В срочном порядке стали искать новую актрису. На «Мосфильме» нашли фотографию Самойловой, пригласили начинающую артистку на пробы, Таня понравилась, и ее утвердили. Во время съемок случился драматический эпизод. Таня мне рассказывала, что ей не давалась сцена, когда после грехопадения Вероника и Марк приходят к отцу Бориса. Марк говорит, что они женятся, а Вероника во время этого разговора сидит и молчит. Самойлова никак не могла найти нужные краски для этой сцены. А если у Тани что-то не шло, она обычно впадала в ступор. Словом, режиссер сказал съемочной группе: «Идите пока на перерыв, я сам буду с ней репетировать». В конце концов Калатозов предложил: «Таня, давай еще раз попробуем. Если не получится, придется снимать тебя с роли» — и вышел. Таня вспоминала: «Сидела я и уже прощалась с ролью, оплакивала мысленно свою неудавшуюся судьбу. И машинально от нахлынувших эмоций закусила губу. В это время Калатозов тихо вошел в павильон и сказал: «Таня, не меняй лицо. Зовите Палыча!» — так в группе звали Урусевского. Пришел оператор, и Таню сняли в этом состоянии.
В прокате фильм «Летят журавли» прошел триумфально, собрал рекордное число зрителей. Но когда его посмотрел товарищ Хрущев, он сказал: «Что за картина? Главная героиня — шлюха». Факт известный. Вслед за генсеком фильм раскритиковали и в газете «Советская культура». В те годы такая статья в центральной газете была равносильна приговору, и картину ожидала незавидная судьба. Но произошло невероятное событие. На «Мосфильме» практиковался начинающий оператор Клод Лелуш (тогда он еще и не думал становиться режиссером). Он даже два дня в качестве ассистента оператора присутствовал на съемочной площадке картины «Летят журавли». Посмотрев фильм, Клод пришел в неописуемый восторг. А в Самойлову просто влюбился.
Когда мы делали документальный фильм о Тане, то взяли интервью и у Лелуша. Он сказал о ней так: «Я понял, что такое звезда, — это когда все мужчины мира хотят жениться на этой женщине. В Самойлову нельзя было не влюбиться, она была совершенна. Картина «Летят журавли» меня потрясла, может быть, именно поэтому я стал режиссером». Когда Лелуш вернулся во Францию, то рассказал о фильме директору Каннского кинофестиваля. И «Летят журавли» пригласили в конкурс. В итоге картина получила «Золотую пальмовую ветвь», а Самойлова — специальный приз как самая скромная и обаятельная актриса. Я видела архивную хронику этой церемонии. На сцене во время награждения стоит совершенно растерянная Таня и не знает, куда деть руки...
За день до показа Самойлова с Урусевским были в гостях у Пабло Пикассо, их к нему повез режиссер Сергей Юткевич. Пикассо советских кинематографистов хорошо принял, показал свою гончарную мастерскую. Он вообще к русским с большой симпатией относился, может быть, потому, что его первая жена — русская балерина Ольга Хохлова. Весь вечер Пикассо Таню внимательно рассматривал, а на прощание сказал: «Завтра вы проснетесь звездой». Так и случилось. Я спросила Таню: «Тебе было страшно перед показом?» Она ответила: «Нет». — «Почему?» — «Тогда у меня ничего не было. И я ничего не ждала». Во Франции Самойлову очень полюбили, стали часто приглашать на фестивали. Ее обожали Симона Синьоре и Ив Монтан. У Тани были очень красивые дамские золотые часы, которые Симона подарила. А когда великая французская актриса приезжала в Москву на кинофестивали, Таня ее сопровождала на мероприятиях. Я сама была свидетелем, как они шли под руку — кстати, у них очень похожие были фигуры.
После триумфа в Каннах Самойловой сделали предложение сыграть Анну Каренину в Голливуде. Но советские чиновники написали потрясающий ответ, что актриса Самойлова еще не имеет законченного высшего образования, и поэтому такую сложную роль ей будет сыграть очень трудно… Ответ был циничен еще и потому, что высшего образования у нее не было по единственной причине: из Щукинского училища Таню отчислили за съемки в «Летят журавли» — фильме, благодаря которому о ней и узнали во всем мире. Тогда существовал строгий запрет студентам театральных вузов сниматься в кино. Я нашла текст приказа об отчислении Самойловой, подписанный ректором Щукинского училища Борисом Захавой. Там в довольно резкой форме говорится о том, что студентка Самойлова не приходит сдавать зачеты, имеет задолженности и так далее. Хотя надо сказать, что некоторые студенты, например тот же Василий Лановой, прекрасно совмещали учебу и съемки в кино. Просто о разрешении Лановому сниматься в роли Павки Корчагина ходатайствовал ЦК комсомола.
Вместо учебы в институте Самойлову на родине ждала работа сразу в двух проектах: в советско-французской комедии «Леон Гаррос ищет друга» и в «Неотправленном письме». На мой взгляд, Таня и комедия понятия несовместимые. В «Леоне Гарросе…» она играла эстрадную певицу. Ни фильм, ни эта роль зрительского успеха не имели. Зато большие надежды руководители «Мосфильма» и чиновники от культуры возлагали на картину «Неотправленное письмо». Видимо, рассчитывали, что на Западе триумф Калатозова и Самойловой повторится. Картина должна была отразить одновременно красоту сибирской природы и энтузиазм советских молодых ученых. Изначально по сценарию все герои картины погибают. Но цензура потребовала, чтобы хотя бы одного героя оставили в живых. Авторы «позволили выжить» герою Смоктуновского. Съемки эти стоили Тане очень дорого — у нее обострился туберкулез. Оператор Урусевский был перфекционистом, поэтому даже небольшую сцену могли снимать несколько дней. И все это на натуре: тайга, ветра, снега и пожары — все в этой картине настоящее.
Через десять лет Тане все-таки довелось сыграть в «Анне Карениной», правда, уже советской, а не голливудской. Утверждение Самойловой на эту роль проходило очень сложно и сопровождалось нешуточными баталиями. Вообще, Таня в силу каких-то странных обстоятельств лишилась многих знаковых ролей. Печальная история произошла с фильмом «Воскресение». Рассказывали, что Михаил Швейцер писал сценарий специально на Самойлову, она должна была играть Катюшу Маслову. Я нашла пробы Тани к этой картине, играет она там на разрыв аорты. Почему Швейцер в итоге не утвердил Таню? Никто теперь не скажет… Мой друг режиссер Вадим Абдрашитов высказал предположение, что своей игрой она перекрыла бы в картине всех остальных артистов…
Как бы то ни было, тот же Швейцер уже в качестве члена худсовета на обсуждении проб к «Анне Карениной» сказал: «Самойлова не подходит — у нее квадратные руки». А Таня действительно была ширококостная, и руки у нее были не аристократические. Но в кино такие моменты всегда можно обойти. Тем более в картине с историческими костюмами. Другой член комиссии пошел еще дальше: «У нее не русское лицо». Но режиссер Александр Зархи видел в роли Карениной только ее и за ее кандидатуру стоял как скала. И отстоял Таню.
После развода с Лановым сохранили хорошие отношения
Ее партнером по этой картине стал первый муж Василий Лановой. После развода они сохранили хорошие отношения, так что работать в паре им было комфортно. Василий Семенович проявлял мудрость, и Таня чувствовала поддержку с его стороны.
Каренина играл артист Николай Гриценко. Лично мне он в этой роли не понравился — слишком уж театральным был его герой. В архивах Госфильмофонда мне удалось найти кинопробы пятерых основных претендентов на роль Каренина: Иннокентия Смоктуновского, Евгения Евстигнеева, Николая Черкасова, Андрея Попова, ну и Гриценко. Все они пробовались в паре с Самойловой, но с каждым из актеров она играла по-разному! Андрей Попов мне понравился больше всех. Он сыграл поразительно — в его исполнении Каренин был мягким, по-настоящему страдающим. А для Николая Черкасова эта кинопроба стала последней съемкой в жизни. Он там уже очень старый и больной. Но как же они с Таней сыграли! Она кладет голову ему на руки, и они оба плачут...
В итоге картину, как когда-то «Летят журавли», взяли в конкурсную программу Каннского фестиваля. Но новому триумфу Тани помешали непредвиденные обстоятельства: в 1968 году во Франции начались студенческие волнения, изменившие общую политическую атмосферу. И фестиваль решили закрыть досрочно. «Анну Каренину» поставили в конец конкурсной программы. В итоге ее не показали, и советская делегация вернулась в Москву ни с чем.
Не милостива к Самойловой была судьба: всего 22 роли в кино, и из них лишь четыре — главные: «Летят журавли», «Неотправленное письмо», «Анна Каренина» и «Альба Регия». Последняя картина — венгерская, 1961 года, про советскую разведчицу, которую и сыграла Таня. Ради роли в «Альбе Регии» Самойлова выучила очень трудный венгерский язык — она всегда ответственно относилась к работе. У главной героини фильма был реальный прототип — советская разведчица Лидия Мартыщенко. По сценарию у нее трагическая судьба, но на самом деле разведчица осталась жива. Она была медицинским работником, после войны жила в Евпатории. Таня нашла эту женщину, поехала к ней, чтобы лучше узнать ее биографию и выстроить образ роли. На съемках в Венгрии Таня была счастлива — ее очень любили и уважали в съемочной группе. А на солидный гонорар купила машину. В Венгрии Самойлову очень любят и почитают до сих пор.
Таня не отказывалась от работы — просто ей мало предлагали сниматься. Правда, был один случай, когда Самойлова «показала характер». Мой большой друг и замечательный режиссер Николай Лебедев рассказывал, как пригласил ее на роль матери-призрака в свою первую картину «Змеиный источник». Тане в ту пору было 63 года. Она охотно согласилась сниматься. Пока ее гримировали, Лебедев подумал, что для образа очень хорошо подошел бы седой парик. Попросил такой найти, и парик принесли в гримерную. Таня его молча надела, посмотрела на себя в зеркало, потом сняла и сказала: «Я не буду сниматься» — встала и ушла. Не хотела она еще в тот момент переходить на роли старух.
С возрастом Таня все больше стала уставать от людей, даже от простого общения. Лично я, бывая у нее в гостях, всегда чувствовала, что наступает тот момент, когда надо вставать и прощаться. Может быть, поэтому наша дружба продлилась так долго. А те, кто пытался навязать ей свое общение и свои проблемы, надолго рядом не задерживались.
Татьяна Самойлова ушла совершенно мистически — в день своего 80-летия. Я хорошо помню нашу последнюю встречу. Это было примерно за месяц, мы пересеклись в Доме кино, туда Таня ходила обедать, ей очень помогала Гильдия актеров кино России. Я стала делиться с ней своими радостями — рассказала, что наш с Александром Прошкиным фильм «Искупление» получил международное признание. Я поняла, что увлекла ее рассказом, потому что у Тани как-то загорелись глаза. В этот день она была в шапке-ушанке, которая ей очень шла. Когда Таня надевала такую шапку, на ее лице как бы проступали черты и красота той, прежней Самойловой, которую я знала много лет назад. Она заметила мой взгляд и спросила: «Чего ты на меня так смотришь?» Я говорю: «Тань, я так люблю твое лицо, знаешь, я хочу картину про тебя сделать». — «Я плохо выгляжу». — «Тань, мы тебя накрасим, причешем, все, что захочешь, сделаем! Сейчас твой юбилей, снимем тебя на красной дорожке. Как раз и Митя прилетит». И она так ожила сразу, разулыбалась. Но жизнь распорядилась иначе...
Я сделала этот документальный фильм (его режиссером стал Павел Мирзоев), исполнила свой долг перед подругой, но уже без нее, и назвала его просто «Таня...». А Митя попал не на юбилей, а на прощание с мамой. Он уехал в Америку получать заново медицинское образование и, соответственно, выстраивать свою жизнь за океаном. Раньше, на одном из Таниных юбилеев, я спросила Митю, почему он не стал актером и не продолжил династию Самойловых. Мне показалось, что его данные вполне соответствуют этой профессии. Он коротко ответил: «Я не хотел маминой судьбы». Хотя Митя, конечно, гордится матерью, недаром свою дочку, родившуюся в Америке, назвал Татьяной. Фотография внучки, которую Самойлова никогда не видела, стояла у нее дома на почетном месте. Это удивительно, но Таня-младшая — точная копия Тани-старшей...
