«Когда я вышла из комы, вызванной коронавирусом, одними из первых мне позвонили со словами поддержки Макс Галкин и Алла Пугачева. Сиделка, которая помогала мне восстанавливаться — а я в то время элементарно не могла держать телефонную трубку, — ушам своим не поверила, услышав в телефоне голос Пугачевой», — рассказывает Надежда Бабкина.
— Надежда Георгиевна, в СМИ периодически появляется информация, что ваши отношения с Евгением Гором переживают кризис…
— Это все досужие сплетни. С Евгением Гором мы вместе уже больше семнадцати лет. Совсем недавно, 31 марта, у него был день рождения, и мы договорились посидеть вдвоем в ресторанчике. Вечером Женя заехал за мной на роскошном автомобиле, и мы поехали на набережную Тараса Шевченко, в турецкий ресторан. Сидим, не спеша ужинаем, произносим тосты друг за друга. И вдруг из-за соседнего столика поднимается мужчина и приближается со словами: «Надежда, мы из Чечни и знаем, что вы народная артистка республики, можно с вами сфотографироваться?» И все, процесс был запущен — оставшийся вечер я только и делала, что фотографировалась со всеми желающими. Сначала с ребятами из Чечни, потом с турками, с официантами, с поварами… Чуть позже к нам с Женей присоединились мой сын Данила и невестка Татьяна, они узнали, где мы отмечаем, и приехали поздравить Гора. Вот какая у меня дружная семья! Потом Женя отвез меня домой, а утром от меня уехал на работу. Так что разговоры про наше расставание — ерунда. Просто у нас нет общего быта, так как мы оба очень заняты — я театром «Русская песня» и работой на телевидении, а Женя бизнесом — у него собственное производство ароматизированных свечей и прочей парфюмерной продукции. Кроме того, он обустраивает свой загородный дом. Но на наши отношения занятость не влияет, ведь мы родные люди!
— А на отдых удается выбираться вместе?
— Да, мы стараемся совмещать наши отпуска. До пандемии успели съездить вдвоем в Америку, в Майами. Нам там очень нравится, в этом городе живет много наших друзей. Обычно останавливаемся у моей подруги. Она нам выдает ключи от машины, и мы катаемся по побережью, гуляем, купаемся, осматриваем достопримечательности. В этот раз побывали в музее Хемингуэя — место потрясающее! Любовались уникальной антикварной мебелью, принадлежавшей писателю, сувенирами, привезенными им из многочисленных поездок… Рядом с домиком Хемингуэя за песчаным пляжем на якоре стоят гигантские, красивейшие океанские лайнеры. И там огромное количество рыбных ресторанов, уютных кафешек — в общем, много любопытного. Конечно, мы ходим смотреть развлекательные программы, шоу… Но скажу честно, это катастрофа — так плохо их танцоры двигаются! Я всегда с гордостью думаю: «Как же хорошо танцуют наши артисты! В мире равных просто нет». И это не только танцев касается.
— В казино не ходили?
— Я казино не люблю, один раз поиграла — и интерес пропал. Это не моя тема. А Женька иногда заходит и все время выигрывает. Но он умеет остановиться. Когда выигрывает, я его подначиваю: «Ну давай еще! Что тебе эти доллары, возьми и просади их!» А он отвечает: «Нет, все, хватит. Уходим».
В этот раз в Майами встречались со Стасом Михайловым — у него там проходили концерты. Он был с супругой, и в свободное время мы вместе «зажигали», было весело и комфортно, Стас знает «бомбические» места.
— А с Валерием Леонтьевым вы там виделись? У него ведь имеется жилье в Майами.
— Нет, Валера в эти дни был в России. Мы большие и давние друзья. Даже родились в один день — 19 марта, только с разницей в один год. Если оказываемся с ним в этот день на гастролях в одном городе, обязательно отмечаем праздник вместе. Последний раз выступления совпали в Петербурге. Мы были там со спектаклем «Калина красная», в котором участвуют артисты коллектива «Русская песня» и приглашенные: Маша Шукшина (спектакль по мотивам произведений ее отца), Андрей Мерзликин, Сергей Никоненко, Елена Сафонова… И, представляете, поздравить меня с днем рождения прилетели сын Данила и старший внук Георгий (сейчас ему 11). Сюрприз! Я так обалдела, когда открыла дверь номера, а Георгий бросился с криком: «Надя!» Так уж повелось, что все трое внуков (а есть еще младшие Вера и Марфа) называют меня по имени. Вечером собрались вместе с Леонтьевым и его коллективом в ресторане гостиницы. Ох и хорошо посидели! Праздновали — до шести утра. Даже дуэтом пели! Мало кто знает, но у нас есть своя «коронка» — народная песня «Миленький ты мой». Когда много лет назад впервые исполнили ее дуэтом без музыкального сопровождения на стадионе, зрители стонали от восторга.
— Знаю, что ваших поклонников в скором времени ждет сюрприз — дуэт с Софией Ротару.
— Да. В прошлом году к моему юбилею мы с Ротару записали «Червону руту», но из-за пандемии Соня не смогла приехать на концерт в Москву. У нас с ней очень нежные отношения. Кстати, еще до всех «украинских событий» мы с Гором летали на день рождения Ротару в Крым, в ее отель. Какой же это был праздник! Роскошно, красиво, весело, вкусно. Соня была счастлива, что мы приехали.
Когда несколько лет назад у меня случилась неприятность с ногой (многие, наверное, помнят мои фотографии в инвалидной коляске), Леонтьев и Ротару меня очень поддержали — они тоже увидели эти фото в соцсетях и забеспокоились. Первым позвонил Валера: «Надька, прошу тебя, тяни до последнего, не вздумай сразу делать операцию. Ты знаешь, я человек в этом опытный. Делай терапию, процедуры, но не кидайся под нож». Потом звонит Соня: «Наденька, я тебя прошу, не торопись с операцией. Хотя бы посоветуйся с Валерой Леонтьевым!» Я смеюсь: «Да поговорила уже. Буду терпеть». Правда, спустя время, когда терапия перестала помогать, я сделала операцию. Сейчас все хорошо. Опять прыгаю по сцене, чем привожу в ужас своих врачей.
— Ваш рассказ напрочь опровергает утверждение о том, что в шоу-бизнесе человек человеку волк. Чувствовали ли вы поддержку коллег, когда из-за ковида попали в больницу и почти месяц находились между жизнью и смертью?
— Конечно. Когда я вышла из комы, одними из первых мне позвонили со словами поддержки Макс Галкин и Алла Пугачева. Сиделка, которая помогала мне восстанавливаться — а я в то время элементарно не могла держать телефонную трубку, — ушам своим не поверила, услышав голос Пугачевой. Просто замерла в священном трепете! А если говорить о дружбе с коллегами, самыми близкими друзьями я бы назвала Сашу и Алену Буйновых. Если я с кем пуд соли и съела — так это с Сашкой. Хотя больше, конечно, не съедено, а выпито, и не соли, а меда. Какие застолья и вечеринки Алена организовывает по сей день — уму непостижимо! Собирает звезд шоу-бизнеса первого эшелона. Не представляешь, как нам весело, как мы счастливы, когда собираемся за столом без посторонних глаз! Жаль, в этом году Саша не смог быть на моем дне рождения, потому что накануне сделал первую прививку от коронавируса. А как известно, до второй прививки лучше поберечься.
— Вас коронавирус не пощадил. А как театр пережил ограничения, связанные с пандемией?
— В материальном плане артисты и сотрудники не были обижены — все-таки театр государственный. А вот мою болезнь они переживали тяжело. Буквально на днях мы играли спектакль «За двумя зайцами», и ко мне в гримерку зашли молодые артистки нашего коллектива. Мы разговорились, и они признались: «А ведь мы прошлой весной умирали вместе с вами — все эти две недели, что вы были в коме. Каждую минуту держали друг с другом связь: «А что? А как? Есть ли какие новости?» Артисты «Русской песни» тогда затеяли флешмоб «Казачка Надя черта не боится…», и вся страна откликнулась. Со всех концов России и мира шла масштабная, мощная поддержка. Руководство страны и Москвы меня поддержало, мои подруги — Светлана Юрьевна Орлова, Вероника Игоревна Скворцова. Две недели в коме — это очень страшно. Редко кто оттуда возвращается, если это длится больше трех дней. Дальше органы начинают отказывать, включается процесс саморазрушения. Я пролежала в коме две недели… Считай, меня уже не было… Но меня отмолили всем миром! И я всегда буду об этом помнить. Поэтому, когда выхожу на сцену, испытываю потребность отдать людям даже больше, чем могу. Есть такое слово «долг». И я с большой радостью свои обязательства выполняю. Я не из трусливых, но это реально страшно, когда приходится заново учиться ходить, держать корпус, поднимать руки. А тело не слушается, и сил бороться нет, и взять их негде… Поэтому всегда подробно рассказываю неприкрытую правду о болезни, чтобы предостеречь других.
Мои знакомые, коллеги, члены коллектива прививаются — и это замечательно. В этом, друзья мои, гарантия того, что ты хотя бы не свалишься замертво. А дороже жизни ничего нет. Я вообще делаю прививки системно — от пневмококка и гриппа ежегодно. Теперь регулярно слежу за своими антителами. И если они понизятся, буду прививаться обязательно. Кстати, мой сын Данила переболел одновременно со мной. Тоже в тяжелой форме — был на кислороде. И Женя Гор переболел, правда в легкой форме — даже не заметил. Узнал об этом, лишь когда сдал анализ на антитела.
— Что изменилось после болезни?
— Я недавно сдала все анализы, и мой доктор, у которой я наблюдаюсь уже лет тридцать, сказала: «Никогда не видела у тебя таких хороших анализов!» Понимаешь, произошла перезагрузка всего организма. И мыслей, судя по всему, тоже. После клинической смерти многие переоценивают жизнь. Вот и у меня исчезла вся шелуха, а освободившееся место заполнилось мыслями иного качества.
— Вы осенью собираетесь отмечать 45-летие «Русской песни». Есть уже задумки?
— Это будет грандиозное театрально-концертное представление. Для постановки планирую пригласить лучшего режиссера в этом жанре. С мая, как закончится театральный сезон, приступим к репетициям. Хотим поэкспериментировать и со стилем, чтобы подтянуть к театру дополнительную аудиторию — молодежную. Может, даже ту, которая еще ничего не знает о народном жанре, о фольклоре. И сделать это важно максимально деликатно, не в нравоучительном или поучительно-просветительском тоне, а в развлекательном. Тут как с детьми: развлекая, обучай.
— А как все начиналось? Как создавался ансамбль?
— Я была еще студенткой института имени Гнесиных, когда девчонки-подружки на посиделках в общаге предложили мне организовать ансамбль. Никто не имел ни малейшего представления, как коллективы складываются и выходят в люди. А я была энергичной, пробивной (такой и осталась!) и уже имела опыт работы — возглавляла студенческие бригады. В новое дело окунулась с головой — постигала азы руководства методом проб и ошибок. Дебют состоялся на легендарной сцене Колонного зала Дома союзов. Просто оркестру народных инструментов требовался для концерта народный же вокальный ансамбль, и нас пригласили. Услышав первые аплодисменты, мы почувствовали, что зритель нас принял. Как оказалось — раз и навсегда. Провалов и неуспеха в нашей практике не случалось. Как только ансамбль образовался, мне девчонки сказали: «Поруководишь месяц, а потом передадим эту ответственность следующему, и далее по очереди». Но когда месяц истек и пришла пора передавать бразды правления, товарищи вдруг заявили: «Надька, так классно у тебя это получается, поруководи еще месяц». Потом еще месяц, год… С тех пор уже сорок пять лет руковожу!
Ансамбль «Русская песня» создавался как девичий коллектив, и это было замечательно. Но репертуар-то у нас был самый разнообразный — рассчитанный и на мужские голоса тоже. Голос у меня низкий, поэтому мужские партии приходилось брать на себя. Но однажды захотелось расширить состав. А может, просто понравился кто-то… Наверное, последний вариант. Не могу сегодня сказать, кто именно понравился, но решила: надо взять в коллектив парня, а лучше двух. Пришли двое на прослушивание, а я им сразу — испытание боем: «Вечером выходите со мной на сцену концертного зала «Россия». Как говорится, будете плыть по приборам, а я посмотрю, на что вы способны. Если будете с нами в связке и выплывете — считайте, что работаете в «Русской песне». Если нет — извините. Учить, ребята, мне вас некогда». У них глаза — как образа. Но вечером на концерте они лихо бегали по сцене: и вокруг меня, и с девчонками. Было видно, что эту мужскую энергию ощущаем не только мы на сцене, но и зрители в зале. Получилось круто! И сегодня ансамбль смешанный. До недавнего времени я была тринадцатым членом коллектива. Но мы взяли еще одного парня. Способный, высокий — донской казак, наш человек. Так что коллектив развивается, обновляется — мы не заржавеем!
— А как формировался стиль коллектива?
— В первую очередь мы отталкивались от народных традиций, которые постигали еще в фольклорных экспедициях, во время учебы в институте. Жители глухих сел приносили нам народные костюмы, которые десятилетиями хранили в сундуках. Позднее мы стали работать с современными художниками и кутюрье. В 90-е годы, когда в страну открыто вошла высокая мода, я стала ходить на показы, на фешен-презентации — по-настоящему этим увлеклась. Но больше всего по духу мне были близки коллекции Вячеслава Зайцева, и я обратилась к нему…
Вячеслав Михайлович сам поехал выбирать ткани к костюмам для «Русской песни» в Павловский Посад. Там сохранили традиционное производство, повторяют рисунки и орнаменты, созданные еще до революции. Слава отбирал ткани по цветовой гамме, по насыщенности красок, по расположению цветов, узоров и так далее. Когда материалы были отобраны, мы пришли в Дом моды на проспекте Мира всей командой. Попили чайку, поговорили, а Слава все присматривался к нам своим умным, с хитринкой глазом, изучал. Потом говорит: «Постройтесь, пожалуйста, в том порядке, в котором вы стоите на сцене». И в помещение вкатили тележку с огромными рулонами ткани. Он стал брать по одному, подходил к каждому, начиная с середины, то есть с меня, и накидывал ткань на плечи — и так продвигался к краям, выстраивая визуальный ряд. Длилась примерка как минимум два часа. Это была настоящая магия! Когда он приступил к работе над эскизами, долго разговаривал со мной: «Что ты хочешь от этих костюмов? Как они должны себя вести на сцене, как звучать: лирично, печально или взрывно, хороводно, эмоционально?» Потом, когда мы, три ведущие солистки, крутились в этих костюмах в танце, казалось, заполняем собой всю сцену.
— Говорят, что вы сами довольно активно участвуете в создании новых коллекций.
— На одной из Славиных выставок я увидела потрясающие наряды, отделанные белым кружевом. Была в таком восторге, что загорелась желанием создать что-то похожее для «Русской песни». Еле выдержала неделю до назначенной встречи с Зайцевым и обрушила на него свои идеи. Но он опустил меня на землю: «Мне трудно будет найти ткани на весь твой коллектив. У нас в стране подходящих материалов нет, а заказывать за границей — дорого». Я говорю: «Подожди, я через неделю еду в Китай и тебе все ткани привезу!» Нас действительно с представительской официальной делегацией командировали в Китай. Но так как это были разовые выступления, у меня оставалось всего шесть свободных часов до вечернего самолета. Объяснила представителям принимающей стороны, что нужно, и меня привезли на рынок. Это было настолько фантастическое место — по масштабу, по колориту, по изобилию, — что я уезжать не хотела. Думала: «Черт с ним, с этим самолетом, следующим улечу».
Но за два часа я упаковалась тканями, а в оставшееся время собрала материалы для отделки: кружева, бусинки, прочую фурнитуру. Хватала все кусками: «Десять метров? Давай! Всего пять? Давай! Один метр? Беру!» Даже кусочки-образцы с витрин сняла. Забила два огромных чемодана. Себе не купила ни одной вещи! Как ни странно, все эти кусочки, что я привезла из Китая, пригодились Славе в работе. Он, как все «богатство» увидел, был потрясен: «Когда ты успела?! У нас теперь все есть. Может быть, пойдешь работать ко мне в Дом моды снабженцем? Ты привезла лучшее, что можно было найти!» В результате получилась фантастическая двухцветная коллекция: черно-белые платья, обильно расшитые кружевами. Но фасоны народные. Костюмы дополнили головные уборы — у девушек кокошники, а себе я заказала кубанку. Никогда их не «сдадим в архив», настолько качественно они сделаны. Зрители всегда бурно реагируют на выход в этих нарядах. Когда вдруг после пестроты и сумасшедшей яркости мы появляемся в черно-белом, у людей дыхание перехватывает.
Кстати, у меня и для сольных выступлений были концертные платья от наших прославленных дизайнеров: одно — от Славы Зайцева, второе — от Вали Юдашкина. Теперь они в коллекции моего друга и соведущего по «Модному приговору» Саши Васильева, он периодически их выставляет.
— Несколько лет назад в новом здании театра «Русская песня» вы организовали грандиозное празднование 80-летия маэстро Зайцева. Продолжаете дружить?
— Да, это был мой подарок Славе. В юбилее приняли участие самые именитые артисты. Ведь у Зайцева никогда не было проходных вещей. Поэтому звезды к нему в очередь и выстраивались. Его костюм на сцене был залогом успеха — не меньшим, чем хорошая песня. А сегодня, когда его Дом моды переживает нелегкие времена, что-то не видно очереди из желающих помочь. Не умеют у нас в отечестве ценить своих героев. Слава Зайцев России служил верой и правдой. Простой парень из Иваново завоевал весь мир, открыв ему русский стиль. Близость Славы к истокам, его уважение традиций и патриотизм мне очень импонируют — у нас одинаковые взгляды. Мы продолжаем общаться, постоянно на связи.
— Надежда Георгиевна, помимо концертных программ в репертуаре вашего театра много музыкально-драматических спектаклей. Почти во всех вы играете. Сложно было входить в драматические роли?
— Честно говоря, драматической артисткой я стала гораздо раньше, чем появилось новое здание театра «Русская песня». Царствие небесное Иоакиму Георгиевичу Шароеву — моему мастеру на режиссерском факультете ГИТИСа (там я получала свое третье высшее образование), он научил меня не только режиссуре, но и актерскому иллюстрированию своих вокальных номеров. В драматических ролях самое сложное для меня — выучить текст. Авторы-то у нас все классики, вольности с текстами недопустимы. Особенность нашего театра в том, что мы ставим спектакли только по произведениям отечественных писателей. Это и Гоголь, и Куприн, и Шолохов, и Шукшин... Последняя наша премьера — музыкальный спектакль «Горько!» по произведениям Чехова и Зощенко. В нем заняты Алексей Маклаков, Сергей Никоненко, Ольга Прокофьева, Олеся Железняк, Андрей Кайков, фигурист Леша Ягудин. Почти все артисты играют в спектакле по две роли. Я, например, в истории по Зощенко играю мамашу (помните новеллу «Свадебное происшествие» в комедии Гайдая «Не может быть!»?), а в чеховской «Свадьбе» — грека. Того самого — «В Греции все есть!» Казалось бы, разные эпохи, но суть одна: человеческие пороки, слабости, жестокость и равнодушие.
— И каково это — играть мужскую роль?
— Знаешь, я догадывалась, что когда-нибудь это сделаю. Ведь характер у меня очень сильный — бойцовский. Мне еще родители говорили, что я по ошибке девочкой родилась. В чем тут ошибка? Девочкой мне быть всегда нравилось. По-моему, и мужчины довольны. А вот с моим характером — да, родителям не повезло. Хотя я и была послушной, как у нас, казаков, заведено, но самостоятельность в принятии решений проявляла. За это меня наказывали жестко, но никто не сломил. Самым независимым моим поступком стал переезд в Москву…
Так вот, когда я в «Русской песне» стала петь мужской репертуар, вдруг осознала, что когда-нибудь мне придется сыграть мужчину. Первый звоночек пришел от Светланы Дружининой. Я пригласила ее к нам в театр на постановку, она ответила: «Согласна. Только ты у меня будешь играть мужскую роль!» Я молчу. «А чего ты не удивляешься?» — «А я давно знала, что так будет». Но пока Дружинина очень занята на съемках «Гардемаринов...», ждем, когда освободится. Тем временем к нам в театр пришел режиссер Роман Самгин. Говорит мне: «Будете играть грека». Сергей Рябов меня учил, как надо ходить по-мужски, как сидеть за столом, какие позы принимать. Долго создавали маску наподобие райкинских… Но не буду раскрывать всю интригу. Приходите, сами увидите. В апреле будет два спектакля — 23-го и 24-го, а после — только в новом сезоне. А еще есть у меня мечта — сняться в кино, причем в хорошей, глубокой роли. Мне есть что сказать зрителю.
— Вы одна из немногих в нашем шоу-бизнесе открыто говорите, что женщина должна максимально использовать достижения медицины, чтобы сохранить внешность. Из-за этого в обществе разгораются споры — не все поддерживают ваше стремление продлить молодость.
— Да мне глубоко наплевать на эти споры. Ведь я же не спрашиваю ни у кого совета. Я живу так, как считаю правильным. Те, у кого есть потребность сохранить себя, чтобы продолжать самореализовываться, чтобы оставаться в строю, знают, что этот процесс — огромный труд. В себя надо вкладывать очень много, и я далеко не о материальной составляющей. Помимо желания, необходимо тратить на здоровье и внешность немало усилий, терпеть неудобства и дискомфорт. Ведь время, бывает, приходится отрывать даже от сна. И далеко не все процедуры доставляют удовольствие. Но надо двигаться вперед. Поверьте, те кто работают над собой, рано или поздно выходят на другой уровень. И я, Надя Бабкина, с годами не теряю позиций, а лишь покоряю новые ступени.
— Вы сильно похудели к своему юбилею. Как поддерживаете форму?
— Похудела я благодаря интервальному питанию. А когда вес уходит, очень важны ежедневные занятия собой, чтобы кожа не потеряла эластичность. Я, например, много лет хожу в клинику в центре на процедуры для лица и тела. Болезненно себя ощущаю, если три дня не была в салоне или не делала никаких процедур. А как только схожу — обретаю силы. До пандемии я регулярно ходила и на фитнес — каждый день, после концертов и спектаклей. Ночью народу никого! Я на дорожке побегаю, на тренажерах чего-нибудь потягаю, потом иду в бассейн, и пока километр не проплыву — не выйду. Зайду в баньку, посижу 15 минут, потом в душ — и пешочком по воздуху домой. Так что красота, девочки, это важная часть нашей жизни.
— Вы являетесь соведущей программы «Модный приговор». И наверняка знаете секреты, как сделать красивой любую женщину.
— К нам на «Модный приговор» приходят женщины, у которых совсем все плохо. И мы их преображаем. Показываем, какими они могут быть, даем им направление, цель. Но, чтобы сохранить это и не скатиться к исходному состоянию, необходима система, нужно поддерживать форму — и не один раз в месяц, а каждый день. Хорошей косметикой надо пользоваться. Вариант народных средств — свеклой щеки намазать и обложиться огурцами — не поможет. Кстати, читала про себя шутку: «Бабкина выпустила крем для лица «Последняя надежда». Но если уже и «последняя надежда» не помогает, надо идти к хирургу, нечего жалеть то, что окончательно растянулось и не лежит на месте. Хотя лучше до этого себя не доводить. И не надо стараться для кого-то — будьте красивой для себя! Кайфуйте, и все. Тогда обретете уверенность, что достойны счастья. И оно вас само найдет!
И конечно, надо следить за одеждой, она играет первостепенную роль. По одежке встречают… и провожают тоже. Жаль, что я поздно это поняла, — в девяностые сама одевалась, как в колхозе «Красное дышло». Важно найти свой стиль, который тебе удобен, а не ходить в вечернем платье и на завтрак, и на работу. Есть и у меня пристрастия в одежде: я люблю жакеты, хорошие платья, обожаю модные сейчас широкие брюки, крупные яркие аксессуары. Могу комбинировать разные бренды: и дорогие, и масс-маркет. И никто не догадается, что это сборный комплект. Сейчас возможностей стильно и элегантно одеться полно, и не обязательно тратить на это много денег. Просто надо этим заниматься — находить время.
Отрадно, что сегодня красивых, ухоженных женщин в нашей стране становится все больше. И не в последнюю очередь благодаря «Модному приговору», который уже 14-й год выходит в эфир. У нас огромная, стабильная аудитория — 35—40 миллионов человек ежедневно, и включает она в себя не только российских зрителей. Не устаю повторять: любая женщина может быть красивой, если у нее есть желание за собой следить. Конечно, нужна мотивация. В идеале — любовь. Но если влюбленности нет, нужно накапливать этот ресурс, а не сторониться чувств, — тогда объект обязательно появится.
