Мордюкова пыталась спасти Люсьену Овчинникову, но ей это не удалось

«Люся сказала: «Пойду ловить леща, ждите». Имелось в виду, что сейчас она найдет какого-нибудь...
Записал Павел Соседов
|
11 Октября 2018
Люсьена Овчинникова
Люсьена Овчинникова в фильме «На завтрашней улице». 1965 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

«Люся сказала: «Пойду ловить леща, ждите». Имелось в виду, что сейчас она найдет какого-нибудь «спонсора» для нашего застолья. Чтобы мгновенно расположить к себе человека, Овчинниковой стоило только улыбнуться, продемонстрировав свои белые зубки и ямочки на щечках», — рассказывают друзья и коллеги Люсьены Овчинниковой.

Елена Проклова: «Моей самой первой встречей с кино стали пробы к фильму «Звонят, откройте дверь», где мать моей героини играла Люсьена Овчинникова. Возможно, эти пробы для меня прошли удачно потому, что моей партнершей оказалась именно Люсьена Ивановна. Удивительно еще и то, что из нас двоих волновалась не столько я, сколько Овчинникова, хотя она была опытной актрисой, а я впервые оказалась перед камерой. Когда на репетиции эта женщина вдруг по-матерински обняла меня и ласково так сказала: «Леночка, девочка, какая же ты хорошая…» — я сразу почувствовала тепло и нежность, исходящие от нее, и стала обращаться к ней как к матери (на долгие годы Овчинникова стала для меня «мамой Люсей»). У нас сразу возник какой-то невероятный контакт, не было ни периода привыкания, ни какого-то стеснения или робости перед незнакомым человеком.

Помню, был поздний вечер, декорацию квартиры построили в огромном черном павильоне, его потолок и стены растворялись где-то в темноте. Конечно, мне было страшновато — для ребенка это достаточно экстремальные условия. Стояла я за дверью этой игрушечной квартиры и думала: «Вот скоро встречусь со своей экранной мамой, а сейчас эта актриса, наверное, тоже готовится к встрече со мной, очень волнуется, не знает, как я отреагирую на нее, смогу ли я ее искренне обнять перед камерой». От этих мыслей и жалости к экранной маме я вошла в нужное состояние и, когда объявили команду «Мотор!», бросилась с криком «Мама!» к Люсьене Ивановне, вцепилась в нее, она — в меня, и мы обе разрыдались. Эта съемка эпизода в итоге и вошла в картину.

Когда я выросла, Люсьена поделилась со мной воспоминаниями: «Ты просто за одну секунду стала моим ребенком, я так полюбила тебя, мне с тобой было так хорошо и тепло, что я по-настоящему чувствовала себя виноватой, что оставила тебя одну, ­уехав в командировку. Хотя это и было по роли. Проявились все мои нерастраченные материнские чувства: мне хотелось тебя обнять, приласкать, отдать тебе все это». Люсьена Ивановна была бездетной, может быть, поэтому она всегда с такими любовью и трепетом играла матерей. Ведь после роли в «Звонят, откройте дверь», ставшей для Люсьены Ивановны переходной от девушек к женщинам, она потом много раз играла мам. Очень трепетно относилась и к другим своим экранным детям, например, к Николаю Бурляеву, сыну по фильму «Мама вышла замуж», или к Юре Шлыкову, сыгравшему с ней в «Колыбельной для мужчин». Юрий рассказывал, что еще до начала съемок Люсьена Ивановна повела его в магазин, сама выбрала и купила рубашку, в которой он потом снимался. Ей это было необходимо, так проявлялись ее нерастраченные материнские чувства.

Она, наверное, могла стать прекрасной матерью, но жизнь распорядилась иначе. Ее первый гражданский муж Владимир Храмов хотел от нее детей, но тогда Люсьена занималась своей карьерой в кино. Отношения Храмова и Овчинниковой завязались еще в ГИТИСе, это был красивый студенческий роман, он учился на выпускном курсе, а Люсьена — на первом. Она смотрела на него с обожанием и уважением: Храмов был неординарным человеком — интеллектуалом с очень тонкой душевной организацией, закрытым, немножко инфернальным. А Люсьена, наоборот, жизнелюбивая, из плоти и крови, настоящая, подлинная, земная женщина, что всегда чувствовалось в ее ролях. Но говорят, противоположности притягиваются, так и вышло у Храмова и Овчинниковой. Не знаю, по каким уж причинам, но этот брак так и не оформился на бумаге, а отношения продлились лишь несколько лет.

Я сама познакомилась с Владимиром Храмовым много позже, на съемках его последнего фильма «Женщины, которым повезло», он пригласил меня сниматься в одной из главных ролей. А на одну из эпизодических ролей Храмов позвал свою первую любовь — Люсьену Овчинникову, хотя они расстались больше тридцати лет назад и до этого Люсьена у него никогда не снималась. Думаю, где-то в своем сердце он держал ее всю жизнь. И, предчувствуя свой скорый уход, захотел попрощаться. На этом фильме Владимир уже серьезно болел и даже обратился ко мне за помощью как к жене народного целителя (вторым мужем Прокловой был врач Александр Дерябин. — Прим. ред.). Но сделать уже ничего было нельзя. У Храмова была новая семья, маленький ребенок, и для всех его болезнь стала огромной трагедией.

Люсьена Овчинникова с Инной Макаровой, Светланой Дружининой и Ниной Меньшиковой
«Люсьена была очень жизнелюбивая. Из плоти и крови, настоящая, подлинная, земная женщина, что всегда чувствовалось в ее ролях» С Инной Макаровой, Светланой Дружининой и Ниной Меньшиковой в фильме «Девчата». 1961 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Роль у Люсьены оказалась символичной. Она сыграла в фильме пожилую учительницу, которая приходит устраиваться в новую школу, чтобы меньше времени проводить дома, потому что она не нужна сыну и его жене. Так и Люсьена Ивановна тоже оживала лишь на работе, в то время как ее повседневная жизнь походила скорее на плохой сон. На ее лице словно была некая печать безысходности и обреченности, она прогнулась под тяжестью судьбы и не боролась с ней, смирилась».

Наталья Катаева (художник по кос­тюмам, сестра Нонны Мордюковой): «На фильме «Женщины, которым повезло» я работала художником по костюмам. Владимир Александрович мне сказал: «Наташа, я на роль учительницы беру бывшую жену, мы с ней остались друзьями». Когда на примерку пришла Люсьена, я почувствовала, что от нее пахнет алкоголем… Я предложила: «Люсенька, будешь крепкий чай?» — «Да, Наташенька, спасибо. Я буду стараться, я буду держаться, я для Володи (то есть для Храмова) все готова сделать. Он такой чудесный человек». Я говорю: «Я знаю. Он очень, Люся, порядочный». — «Я — дура, конечно, что вот так поступила. Ты понимаешь, дура», — ругала себя Люся. А за что — я не спросила, знаю только, что был в их жизни какой-то острый момент…

Искренняя, открытая, несчастная Люся Овчинникова… Мы познакомились с ней еще на съемках фильма «Отчий дом» в конце 50-х годов. Моя старшая сестра Нонна Мордюкова снималась там и взяла меня с собой в киноэкспедицию. Все были молодые, подружились, вместе гуляли: я, Люся Овчинникова, Люся Марченко… Единственное, чем я от них тогда отличалась, — у меня еще не было кавалера, и я не выпивала. Сестра меня держала в ежовых рукавицах. После съемок, чтобы расслабиться, снять стресс, артисты часто устраивали посиделки с алкоголем. Сестра могла принять рюмочку, но не более… Нонна и Овчинникову, и Марченко предупреждала: «Девочки, вы поосторожней с алкоголем, а то знаете, как затянет». — «Нет, Нонна Викторовна, не затянет». — «Все так говорят! Нехорошо, нехорошо. Надо пользоваться моментом, здесь такой воздух, такая деревня!» Съемки-то проходили в деревне Кленково под Клином. Люсьена и сама любовалась: «Какая красота, поля, речка! Вот где надо жить, а не в этой шумной, бурной Москве». И Петр Мартынович Алейников, который тоже в «Отчем доме» снимался, к природе не был равнодушен. Помню, брал меня за руку и говорил: «Пойдем, дочка, я тебе покажу, как птицы гнезда вьют и как они живут. 

Посмотри, что значит мать: эти рты открывают, а она им только и знает, несет червей. Смотри, сколько раз». Замечательный человек, он был кумиром многих, но тоже спился. Не скажу, что Петр Мартынович в стельку ходил, но заметно пьяненький, и все его сторонились, а мне его было жалко, он это чувствовал. А Нонка сердилась: «Они выпьют, и чем занимаются? Я понимаю, когда разговор интересный начинается за рюмочкой, когда необычный человек перед тобой. Но эти-то! Им ведь только лишь бы ха-ха-ха — и пусто. Лучше бы над ролью работали, придумывали краски…» Нонна им целую нотацию читала, но бесполезно».

Юрий Ершов (режиссер и актер): «В Театре имени Маяковского, где я и познакомился с Люсей, наш остроумный коллега дал ей прозвище Злюсьена Ворчинникова. Вообще-то Люся была очень добрым человеком, недаром она даже в театре не нажила ни врагов, ни явных завистниц, ни конкуренток. Но язычок у Люськи был колкий и ироничный, и угодить под прицельный огонь ее остроумия считалось небезопасным. Например, про одного артиста, который увлекся написанием банальных пьес, Люся выразилась так: «У него в голове два пука сухой соломы, один трется об другой, вызывая зуд и раздражение, и руке все время хочется делать вот так» — и показала движение пишущей руки. Точнее не скажешь!

Или был у нас один такой артист, который всегда после своих спектаклей говорил: «Все так хорошо прошло сегодня, так органично». Совсем не был способен замечать свои промахи. И мы с Люськой шутки ради стали ему подражать. Так родилась наша с ней игра «перевертыш». Если на репетициях мы были не заняты на сцене, садились в последний ряд и обсуждали игру коллег. Допустим, кто-то из артистов зажат на сцене, а мы говорим: «Господи, какая удивительная актерская свобода, какая органика». А если у актера что-то не ладится: «Какая удивительная фантазия, какой искрометный юмор». Главным в игре было не потерять серьез — не расколоться. Потому что те, кто становились свидетелями наших «худсоветов», смотрели на нас с нескрываемым изумлением и, наверное, думали: что за прекраснодушные идиоты?

Люсьена Овчинникова с Валерием Хлевинским и Ниной Руслановой
«Дружеские похождения в ресторан Люся называла словом «карамболить». В те времена она уже много снималась, неплохо зарабатывала, и в основном инициатором и спонсором наших походов была она» С Валерием Хлевинским и Ниной Руслановой в фильме «Валентин и Валентина». 1985 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Под ее обаяние попадали все: и театральные старики, и молодежь. Но главное, что ее принимали за свою и в «клубке змей» — был в нашем театре такой своеобразный женский клуб. В «клубок змей», как они сами себя называли, входили молодые актрисы, занимавшие ведущие позиции в театре. Они заседали в одной из грим-уборных и на время посиделок выбрасывали наружу за дверь портьеру, она служила своеобразным флагом — сигналом «никому не входить». Так как я был протеже Люсьены, меня иногда допускали на заседания «клубка змей». Коллеги-актрисы ценили меня за чувство юмора и за то, что я ничего из разговоров не выносил за пределы гримерки: «Проверено, он не стучит». Конечно, ничего особенного за дверью грим-уборной не происходило: обсуждение театральных сплетен, женских интрижек, романов, но иметь отношение к этой «ложе» в театре было почетно. Как однажды пропела тоненьким голосочком Люсина подруга Надя Румянцева, когда мы у нее в гостях стали по привычке обсуждать партнеров: «Сидят и кушают друзья товарищей своих» (на мотив песни «В лесу прифронтовом», по аналогии со строчкой «Сидят и слушают бойцы — товарищи мои»).

Такое бывает очень редко, но искра дружеского притяжения пробежала между нами с Люсей с первой секунды, как мы пересеклись взглядами. Театр Маяковского должен был уезжать на гастроли в Киев и Одессу, срочно требовалось заменить одного актера, и меня приняли в труппу на его роли. На тех первых в моей жизни гастролях я и познакомился с Люсьеной.

Меня поселили в одном номере с Алек­сандром Васильевичем Холод­ко­вым — гражданским мужем Овчин­никовой. Они так никогда и не расписались, а, как известно, в пуританские советские времена мужчине и женщине, не состоящим в браке, в одном номере жить не разрешалось. Холодков был очень ревнивым, поэтому Люся дала ему прозвище Тигр Васильевич. Наши перемигивания не укрылись от бдительного взгляда Холодкова, он даже хотел мне «бить морду», но нам с Люсей удалось ему объяснить, что это не больше чем дружеская симпатия. Не было дня до моего ухода из Театра Маяковского, чтобы мы с Люсей не общались: общие спектакли, компании, театральные будни, похождения очень сблизили нас.

В театре работала японская режиссерша — Ёсико Окада. В свое время она была звездой японского кино, но, увлекшись коммунистическими идеями, нелегально с мужем проникла в СССР. Мужа почти сразу расстреляли, а ей дали десять лет лагерей. В 57 лет она окончила Высшие режиссерские курсы у Охлопкова, и Николай Павлович взял ее в театр. Окада для Бабановой поставила спектакль «Украденная жизнь», где Мария Ивановна по роли проживала судьбу одной женщины от 11-летней девочки до глубокой старухи. Как и все японцы, Окада-сан не выговаривала букву «л», в устном разговоре они ее подменяют буквой «р». Когда Охлопков поехал в Берлин, получать очередное почетное звание, его провожали супруга Елена Ивановна Зотова, тоже режиссер, и Окада-сан. Ёсико описывала эти проводы так: «Ерена Ивановна пракар, Никорай Паврович пракар, а я отвернурся и сдерар вот так» — и показывала, как смахивает слезу. Люся не смогла пройти мимо такой занимательной особенности произношения и придумала нам прозвища: я стал Рюрия-сан (от имени Юрий), а сама Люся — Рюся-сан. С тех пор мы только так друг друга и называли, но со временем и эти имена сократились, и мы оба стали просто Рю.

Например, Люся мне звонила и говорила: «Рю, Тигр Васильевич ­уехал», — дескать, понял намек? Я лишь спрашивал: «Где и когда?» И мы шли, как сегодня сказали бы, тусоваться. Могли пойти в гости, например, к Алле Коженковой (театральный художник) или к Инне Ульяновой, к Наде Румянцевой или к Наде Сталиной (внучке генсека). Часто ходили с Люсь­еной в Дом кино, где был ресторан. Эти дружеские похождения Люся называла словом «карамболить», которое сама и вывела от бильярдного термина «карамболь». Близкой подругой Овчинниковой, которая часто составляла нам компанию, была Марина Пантелеева, тоже актриса нашего театра, первая жена Эдика Марцевича, будущий педагог Щукинского училища. Люся была щедрым человеком, в те времена она уже много снималась, неплохо зарабатывала, и в основном инициатором и спонсором наших походов была она.

Люсьена Овчинникова и Елена Проклова
Елена Проклова: «На репетиции она вдруг по-матерински обняла меня и ласково сказала: «Леночка, девочка, какая же ты хорошая…» И на долгие годы Овчинникова стала для меня «мамой Люсей» В фильме «Звонят, откройте дверь». 1965 г.
Фото: Мосфильм-Инфо

В очередной раз мы пришли в Дом кино на какую-то премьеру, посмотрели фильм, а потом спустились в ресторан, там заказали «батлу» (тоже Люсино словечко), распили ее, и захотелось еще, а денег уже ни у кого не было. Тогда Люся сказала: «Пойду ловить леща, ждите». Имелось в виду, что сейчас она найдет «спонсора» для нашего застолья. Люсе никто не смог бы отказать. Она пользовалась огромным успехом и у зрителей, и у коллег, а у мужской половины особенно. Чтобы мгновенно расположить человека, Овчинниковой достаточно было просто улыбнуться, продемонстрировав белые зубки и ямочки на щечках. И вот сидим мы с Мариной, с нетерпением ждем подругу, и вдруг появляется Люсьена, идет одна, но с торжествующим видом. Все стало понятно, лишь когда она подошла поближе. Оказалось, за Люсей шел Валя — местный парикмахер, просто он был такого маленького роста, что за ней его не было видно. С нами случилась истерика, когда Валя выглянул из-за Люсиной спины, но зато, пока мы смеялись, он принес нам очередную «батлу».

В другой раз, когда Саша Холодков был в киноэкспедиции, мы снова пошли в Дом кино. И Люся во время сеанса вдруг сказала мне: «Сейчас я заеду домой, возьму подушку и поедем к тебе». Сказано это было не шепотом, все стали оборачиваться, чтобы посмотреть, к кому это Люся Овчинникова собралась ехать ночевать. Но наши отношения были исключительно дружескими, поэтому Люсю в своей комнате я положил на кушетку, а сам лег спать на старую раскладушку со спущенными пружинами. И все-таки не дай бог об этом узнал бы Холодков!

Не знаю, почему они с Люсей жили незарегистрированными. Может, потому, что Холодкова в театре любила еще одна актриса — Вера Марковна Орлова. И она, и Александр были старше Люси более чем на десять лет. Я так понимаю, что именно от Орловой Холодков ушел к Овчинниковой. Но самое интересное в их отношениях было то, что Вера Марковна абсолютно приняла Люсю и как потенциальную конкурентку в театре, и как новую любовь Холодкова. Она просто обожала Овчинникову и стояла за нее горой.

А в сорок с небольшим лет Саша Холодков тяжело заболел, у него случился панкреатит, боли были такой силы, что его привязывали к кровати, но он умудрялся встать вместе с этой кроватью, перевернув ее на попа. Люся и Вера Марковна по очереди дежурили у его постели, и не было между ними никаких разногласий…

Но беззаботная молодость когда-то проходит. Настало время, когда мы с Люсей стали намного меньше общаться. Из театра я ушел раньше нее, перешел к Эфросу в Центральный детский театр, но еще около десяти лет продолжал доигрывать спектакли в Маяковке. Это уже было при Андрее Александровиче Гончарове. Он возглавил театр после смерти Охлопкова, и атмосфера изменилась. Охлопков Люсьену очень ценил и всегда беспрепятственно отпускал на съемки. Николай Павлович даже был на премьере «Девчат», фильм ему очень понравился, он гордился своей актрисой и на собрании труппы в театре поздравил Люсьену. Это редкий случай: обычно театральные режиссеры с пренебрежением относятся к кино.

Андрей Александрович Гончаров, который сменил Охлопкова на посту главного режиссера Маяковки, тоже относился к Овчинниковой уважительно. Я слышал версию, что Люся ушла от Гончарова после того, как он решил уволить из труппы ее последнего мужа Валентина Козлова. Валя появился в Театре Маяковского спустя недолгое время после смерти Саши Холодкова. Между ним и Люсей вспыхнул роман, они поженились (наконец-то Люся вышла замуж официально). И все же из театра она ушла не из-за него. Что произошло на самом деле, мне рассказала Соня Зайкова — ближайшая Люсина подруга. Основная труппа была на гастролях в Минске. В это время там проходили выступления популярнейшего грузинско­го ансамбля «Орэра». И те, и другие артисты жили в одной гостинице. Конечно, Соня с Люсей не смогли отказаться от приключений и загуляли с музыкантами и певцами. Веселье закончилось тем, что Люся не проснулась в срок, сорвала утренний спектакль. Провели ­собрание, и весь местком дружно проголосовал за то, чтобы Люсю уволить из театра.

Люсьена Овчинникова с Алексеем Баталовым
«Люсе никто не смог бы отказать. Она пользовалась огромным успехом и у зрителей, и у коллег, а у мужской половины особенно. Под ее обаяние попадали все» С Алексеем Баталовым в фильме «9 дней одного года». 1961 г.
Фото: Мосфильм-Инфо

Для начала было решено отправить ее ближайшим поездом в Москву. Люся сопротивляться не стала, гордость ей не позволила, да и не была она уже, судя по всему, привязана к этому театру. После собрания коллеги опомнились, почувствовали, что совершили что-то необратимое, ведь среди голосовавших за Люсину отставку были и ее подруги из «клубка змей». Поэтому все дружно, всем месткомом, пришли провожать Овчинникову на поезд в Москву. Поезд тронулся, а Соня Зайкова бежала по перрону и кричала: «Мою подругу в Германию угоняют!» Возможно, многим в тот момент это казалось шуткой. А Люся, приехав в Москву, написала заявление об уходе. Помню, Галя Анисимова ее уговаривала не уходить, но Овчинникова сказала: «Нет-нет, все равно уйду. Я вообще не люблю играть на сцене, мне сниматься больше нравится. Я не жалею об уходе, появится больше свободного времени для кино».

Поначалу действительно работы в кино было много, Люсина кинокарьера вошла в зенит. Но дома Овчинникову встречал неудовлетворенный муж, который остался без работы в театре, а кино приглашениями его не баловало. Валентин начал выпивать, Люся часто составляла ему компанию, особенно когда и ее кинокарьера стала клониться к закату. Знаю, что супруг бывал с ней груб и несправедлив, но Люся его любила, а когда съемок стало совсем мало, полностью сосредоточила свое внимание на нем. Они прожили больше тридцати лет — до ухода Вали. Люся совсем ненадолго пережила его.

Часто бывает так, что ты, сегодня расставаясь с человеком, думаешь, что буквально завтра встретишь его вновь. А проходят годы… Вот так и у меня вышло с Люсей. Я позвонил ей спустя много лет. Тогда я уже работал режиссером и хотел пригласить Овчинникову принять участие в моем спектакле «Гадюка» по Алексею Толстому. Люся по телефону заговорила со мной так, как будто мы с ней расстались вчера, она мне выдавала такие истории, что я хохотал в голос на всю квартиру. Это был последний наш разговор, хотя мы с Люсей даже договорились о встрече, но она не состоялась: Овчинникова на год уехала в Ашхабад — город, где выросла, — играть в местном драматическом театре. Ей не хватало стажа для выхода на пенсию.

Но я все время вспоминаю прежнюю Овчинникову, такую, какую увидел, когда только пришел в театр. Была у нее такая фишечка, чтобы рассмешить нас, своих партнеров. Когда Люся выходила на поклоны после спектакля, она склоняла голову и в этот момент, почти не шевеля губами, но громко кричала: «Овчинникова, браво!» Потом выпрямлялась и невозмутимо «светила» рос­кошной улыбкой… Зрителям было незаметно, что крикнула сама актриса, зато они с удовольствием подхватывали этот крик «браво!» и любовались на эту обезоруживающую, прекрасную, озорную, фирменную Люсину улыбку с ямочками на щеках — и всем на душе становилось светло...»

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Китайский гороскоп с 19 марта по 4 апреля
«В китайской метафизике вторая часть марта 2024 года является очень противоречивым периодом, который «просит» нас быть тише, но «заставляет» быть громче. На самом деле это время большой проверочной работы над собой. Все обстоятельства заставляют нас проявлять грубую силу, а их большой замысел в том, чтобы открыть свое сердце и дать себе стать собой, при этом быть сильным, быть услышанным, быть заметным в легкости и простоте», — говорит практикующий астролог Ба-Цзы, создатель школы китайской астрологии, мастер фэншуй и тетапрактик Наталия Гурьянова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог