Людмила Мордюкова: «Вместо того, чтобы стукнуть кулаком по столу, Тихонов отпустил Нонну к сопернику»

«Один раз Володя Тихонов с товарищами в нашем подъезде открывал чем-то бутылку вина и консервную...
Записал Павел Соседов
|
22 Августа 2019
Нонна Мордюкова с сыном Владимиром Тихоновым
Нонна Мордюкова с сыном Владимиром Тихоновым в фильме «Русское поле». 1971 г.
Фото: Мосфильм-инфо

«Один раз Володя Тихонов с товарищами в нашем подъезде открывал чем-то бутылку вина и консервную банку с закуской и чуть палец себе не отрезал. Прибегает домой, кровь хлещет, мама в панике, звонит Славе. Он мгновенно приехал. Вызвали «скорую», Володе рану обработали, палец перебинтовали. А Слава все не уходит, смотрит пронзительно на Нонну... Надеялся, наверное, что сестра его оставит, снова предложит жить вместе», — вспоминает сестра Нонны Мордюковой Людмила.

Недавно, разбирая бумаги своей сестры Нонны Мордюковой, я нашла два письма, которые пробудили в памяти огромное количество событий — счастливых и тяжелых. Это письмо Нонны в больницу к сыну Владимиру и его письмо, обращенное к матери, уже из другой больницы. Вся Володина короткая жизнь промелькнула передо мной, и мне захотелось рассказать о нем — моем любимом племяннике.

Когда Нонна родила Володечку, она, как и его отец, Вячеслав Тихонов, еще училась на последнем курсе ВГИКа. Им дали общую комнату в студенческом общежитии в районе Лосинки. До этого они жили раздельно, так как не были расписаны. Молодые еще были — не стремились связывать себя узами брака. Но и в институте, и в нашей семье все знали, что отношения Тихонова и Мордюковой близкие и серьезные.

Сестра рассказывала: «Приходила я с грудным сыночком во ВГИК, мои однокурсники сразу окружали колясочку и с удовольствием возились с Володечкой, если мне нужно было отойти. Возвращаюсь однажды к ребенку и вижу — Тихонов склонился над коляской и играет с сыном. Разворачивается ко мне и говорит серьезно: «Так, завтра идем в загс». Вот так сестре сделали предложение. Поженились они обыденно, скучно, не было ни родительского благословения, ни цветов, ни фаты — ничего.

После окончания института Нонна со Славой привезли маленького Володю к нам на Кубань, тогда я и увидела племянника впервые. Он был потрясающе красивым, с огромными серыми глазами и пухлыми губами. Мы все с ним с удовольствием нянчились, а когда сестре пришла пора возвращаться в Москву, она забрала с собой вторую по старшинству сестру Наташу, чтобы та помогала ухаживать за Володей, пока новоиспеченные родители на съемках. Наташе тогда было всего 13 лет, и несколько лет подряд они с племянником были не разлей вода.

После института уже популярным артистам Тихонову и Мордюковой на Пироговке выделили проходную 14-метровую комнатку в коммуналке. Там помещались кровать, диван, стол, трюмо и больше ничего. Чтобы хоть как-то отгородиться от соседей, молодые подвесили на веревке фанерные листы — перегородку в проходной комнате строить запрещалось. Володя спал на столе в детском жестяном корыте с высокими бортами, потому что колясочку, которая была первое время, украли. Помню, в Володино корыто Нонна клала одеяла, перины, подушки — всем этим укутывала ребеночка, и мы с ней по лестнице (лифта в доме не было) стаскивали эту «люльку» на улицу и ставили на морозе. Нонна возвращалась домой заниматься хозяйством, а я бегала вокруг корыта и следила, чтобы у Володечки щечки оставались румяными. Но чаще Нонна делала все это одна, потому что мы с мамой и братом жили отдельно. И я ни разу не видела, чтобы Тихонов эту ванночку таскал.

Нонна Мордюкова
В фильме «Хмурое утро». 1959 г.
Фото: Мосфильм-инфо

С самого раннего детства Володя был натуралистом. Животных обожал. У него было огромное количество спичечных коробков, в каждом из которых были какие-нибудь жучки-паучки. Коробочки он нумеровал, а всем букашкам давал имена. Цыплят ему покупали ящиками, потому что он их укладывал вместе с собой в кровать спать, целовал их, обнимал и только так засыпал. А они бедные ночью под одеялом подыхали. И Нонна быстренько их убирала и мчалась на птичий рынок за «свеженькими». Володя мог бы стать хорошим ветеринаром. У него всегда жили вороны, змеи, собаки, которых он подбирал на улице и лечил. Родители все время прислушивались, где кто скребется. В Неопалимовском переулке у него вечно квартировались всякие звери. Собаку подберет на улице — и в шкаф. Причем уличные собаки, они же очень умные, понимали, что попали в добрые руки. Володя им говорил: «Сиди и молчи, чтобы мама тебя не слышала». И те покорно сидели в шкафу. А как только мама уезжала на съемки, Володя сразу их выпускал.

Он рос красивым, добрым и умным мальчиком. Но вся беда была в том, что Тихонов очень мало им занимался. Слава больше интересовался своей внешностью. Как бы бедно они с Нонной ни жили, у него всегда было трюмо. Тихонов садился у зеркала и часа два-три мог просидеть, отрабатывая выигрышные ракурсы, мимику, образ. Он, конечно, сам себя создал. Слава и во ВГИК-то поступил «условно» — вольнослушателем. Но вскоре его зачислили в студенты, потому что Тихонов добился великолепных результатов, часами работая над своим лицом, поворотом головы, репликами. Достаточно вспомнить Штирлица — как выразительно Тихонов молчал, а ведь никто его пластикой и мимикой не управлял, он сам четко знал, как смотрится в кадре. Такое вот трудолюбие и усердие.

Сын его эти качества не унаследовал. В школе Володя учился средне. Как ни странно, у него очень плохо было с русским языком. Он же и во ВГИК не поступил из-за этого. Прошел все три тура творческого конкурса, а по сочинению получил кол. Звонят Нонне из института, извиняются: «Не можем сына принять, ошибка на ошибке». По той же причине его и в Щукинское училище взяли лишь «условно». Тогда Нонна наняла сыну репетитора, Володя подтянул русский язык, хорошо сдал экзамен и был зачислен в студенты.

Первую отдельную квартиру Нонна и Слава получили на Ленинском проспекте. Но вскоре у Нонны случился страстный роман с Борей Андроникашвили. И Тихонов ушел, благородно оставив жене двухкомнатную квартиру, а сам снял койку у какой-то старушки. Конечно, он и тут проявил слабину — надо было стукнуть кулаком по столу и не отпускать Нонну. А он сказал: «Нонна, я уезжаю на съемки и даю тебе три месяца. Я понимаю, что такое страсть, у каждого человека случаются такие эмоциональные всплески. И если через три месяца ты поймешь, что надо вернуться и жить вместе до конца дней, то так и будем жить». Сестра через три месяца не вернулась.

Нонна Мордюкова с Вячеславом Тихоновым
С мужем Вячеславом Тихоновым и собаками-космонавтами — Белкой и Стрелкой. 1960 г.

Когда родители развелись, Володе было тринадцать лет. Нонна с Борей, объединив свои квартиры, переселились в трехкомнатную в Неопалимовском переулке. Я тогда, сменив Наташу «на посту», жила вместе с ними — помогала с Володей и по хозяйству. Веселые были времена, постоянные застолья, праздники, банкеты, из Грузии к нам вино привозили бочонками — мы жили как цари. Андроникашвили оправдывал свой «титул» — говорили, что он грузинский князь. Может быть, поэтому Боря никакие мужские обязанности в семье, как и Тихонов, на себя не взял. Но с Володей они подружились. Сценарист, сын репрессированного писателя Пильняка, Боря имел огромную библиотеку и привил парню любовь к литературе, Володя стал очень начитанным, и я тоже — ночами читала Борины книги — другого времени не было. Вообще, в Неопалимовском у племянника началась своя жизнь — «взрослая и свободная». Школа там была жуткая. Находилась она на Плющихе — рабоче-крестьянская, кругом сплошные коммуналки. У Володи появились друзья, которые и сыграли в его жизни роковую роль. Один раз он с товарищами в нашем подъезде открывал чем-то бутылку вина и консервную банку с закуской и чуть палец себе не отрезал. Прибегает домой, кровь хлещет, мама в панике, звонит Тихонову. Слава мгновенно приехал. Вызвали «скорую», Володе рану обработали, палец перебинтовали. А Слава все не уходит, смотрит пронзительно на Нонну... Надеялся, наверное, что сестра его оставит, снова предложит жить вместе. А она опять не сказала этих слов. И всю оставшуюся жизнь жалела об этом...

Через какое-то время Тихонову дали однокомнатную квартиру. Со второй супругой Тамарой он познакомился на озвучании французского фильма «Мужчина и женщина», она работала консультантом по французскому языку. Я тогда была студенткой, и мы с однокурсниками бегали в кинотеатр «Горизонт». Прихожу в очередной раз в кино и вдруг слышу: «Мордюкова, иди сюда». Оборачиваюсь и вижу Тихонова в плаще с поднятым воротником и шарфе, намотанном до носа, чтоб не узнали. Говорю: «Ой, Славочка, привет». Целуемся. Он говорит: «Я жду одну даму, а ее все нет — сейчас уже зал закроют», — и поглядывает с волнением на входную дверь кинотеатра. И вдруг бежит Тамара — хорошенькая, молодая. И Слава сразу расцвел, заулыбался.

Володя продолжал видеться с отцом. Нонна ему не запрещала, но встречи эти были редкими. Когда у Тихонова появилась новая семья, Тамара хорошо приняла пасынка. Вскоре у них появилась дочка Анечка. Сестренку свою племянник очень полюбил. Но не было главного — близости с отцом. Так и не проснулся у Вячеслава Васильевича отцовский инстинкт по отношению к сыну. Не могу забыть — однажды парень попросил: «Папа, купи мне стол письменный». На что Тихонов ответил: «Я бы купил, но я не знаю, что будет стоять на этом столе: глобус или бутылка водки». А с дочкой у Вячеслава Васильевича с самого ее рождения сложились самые нежные и трепетные отношения. Аня стала для него желанным ребенком и светом в окошке.

Владимир Тихонов
Владимир Тихонов в фильме «Русское поле». 1971 г.
Фото: Мосфильм-инфо

После развода с Тихоновым у сестры было несколько ярких романов, а вторым ее законным супругом стал актер Владимир Сошальский, артист Театра Советской армии. Красавец был невероятный, не зря имел много жен. Володя Тихонов в ту пору уже был женат на Наташе Варлей. После свадьбы они поселились у Натальи — у нее было две комнаты в коммунальной квартире на Суворовском бульваре. (Ныне Никитский бульвар. — Прим. ред.) Поженились они сразу после окончания театрального института. Володя был влюблен в Наташу со дня выхода «Кавказской пленницы...», и судьба свела их на одном курсе. Но взаимностью Варлей ответила ему далеко не сразу, а только к концу учебы. Володя влюбился в Наташу страстно, делился с мамой и со мной своими переживаниями. 

У нас с племянником была разница в возрасте всего семь лет, он меня сестренкой звал. Как-то говорит: «Люда, пожалуйста, поехали со мной на Белорусский вокзал. Наташа сегодня из-за границы приезжает — надо встретить, а я один стесняюсь». Поехали. Из поезда выходит Варлей — такая хорошенькая, стройненькая, аккуратненькая, с роскошными волосами, в мини-пальтишке, из-под которого видны красивые ножки. Она же была гимнасткой — циркачкой. Володя, как Наташу увидел, аж рот открыл от ее красоты и побледнел от волнения. Мы втроем поехали в высотку на Котельническую набережную (туда после расставания с Андроникашвили Нонна с сыном пере­ехали из Неопалимовского). Наташа вела себя очень скромно, побыла у нас недолго, мы перекусили, Володя проводил ее до такси, и она поехала домой.

Письмо Владимира к матери
Письмо Владимира к матери

Пока шла учеба, у Володи постоянно собирались компании. Все это, конечно, в отсутствии Нонны. Шум, гам. И один раз я сказала: «Так, ребята, деньги кончились, еды больше не будет, никаких денег мама Володе не оставила, а вы вино пьете каждый день». А компания все не расходится, хотя уже два часа ночи. Тогда я снимаю все пальто с вешалки, вызываю лифт и выбрасываю всю эту одежду к лифту — получилась целая гора. Говорю: «Вот, теперь идите». Володя пожаловался на меня маме, когда та вернулась. И Нонна приняла сторону сына, отчитала меня: «Что ты накинулась на ребят — они всего лишь «сушнячком» баловались». Я говорю: «Нет, Нонна, там один очень странный мальчик был белого цвета, он по стеночке ходил, видимо, там не только вино…» А мы тогда и слова такого не знали «наркотики» — 1970 год! Ни я, ни Нонна, ни Наташа Варлей ничего серьезного и не подозревали. Материнская любовь у Нонны была слепая. Все стало очевидно лишь после свадьбы Володи и Наташи. Свадьбу сыграли в ресторане «Пекин», от их прекрасной пары глаз было невозможно отвести.

Несмотря на то что Владимир Тихонов был очень хорошим артистом — и это видно по его ролям, я считаю, что актерство не было его призванием. Эта профессия требует сильного характера и стальной воли — стержня. А Володя был мягким, ранимым, деликатным. В артисты он пошел под давлением родителей. По окончании института Володю призвали в армию. Считаю, что и тут Нонна поступила неверно — сказала сыну: «Не надо тебе в армию, смотри, какая там дедовщина. Пойдешь служить в Театр Советской армии». И договорилась с кем надо. Это была альтернативная служба, солдаты там декорации ставили, убирали огромное здание театра, выходили в массовке, а на выходные москвичей отпускали домой. Даже в армии он не смог оторваться от богемной среды — в военном театре служили дети элиты или начинающие актеры. Его вредные пристрастия были ничем не ограничены — все было доступно.

Нонна Мордюкова с Никитой Михалковым
С Никитой Михалковым на съемках фильма «Родня». 1981 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Володя еще служил, когда у них с Наташей родился сынок Вася. Это имя для внука предложила Нонна, сказала: «Вячеславу Васильевичу будет приятно». Тихонов подарил молодой семье детскую кроватку. Нонне в это время было не до внука, у нее бурлила личная жизнь. Сошальскому она поставила условие: «Жить будем не у меня!» И переехала к мужу на Селезневку. А трехкомнатная квартира в высотке осталась пустой. С мужем у сестры совместная жизнь не заладилась. Жили они так: Владимир с вечера варил себе бульон. В кастрюлю клал очень много мяса, чтобы получился крепкий навар. И почти каждое утро запивал этим бульоном похмелье, после чего шел на репетицию. А Нонна начинала готовить обед. Квартира располагалась рядом с театром, и обедать супруг приходил домой. 

Затем немного отдыхал и к вечеру уходил играть спектакль. А после спектакля актеры, как правило, расслаблялись — снимали стресс. Домой Сошальский возвращался к часу ночи и еще до двух-трех часов «повышал градус». День, два, неделя, месяц — Нонна терпит. Проходит полгода — она села, подумала и сказала себе: «Ты что, дура, терпишь, это же не жизнь! Видишь его три часа в день, два из которых он «не в форме». Собрала вещи и уехала к нашей сестре Наташе в Пицунду — она там была в санатории. Но Сошальский по своим каналам узнал, где жена, и вылетел следом. Наташа рассказывала: «Сидим мы с Нонной на скамейке, и тут по дорожке идет Сошальский: «Нонна, вернись, больше этого не будет». А она ответила: «Я уже сказала «нет», а это навсегда». И он уехал в тот же день.

Такой же была и героиня Нонны в «Русском поле». Федосья Угрюмова навсегда отвергла супруга, изменившего ей, хоть и любила. Сына Федосьи — Филиппа в картине сыграл Владимир Тихонов. В финале героиня Нонны навсегда прощается с сыном, погибшим во время конфликта на границе. Вообще Нонне неоднократно приходилось терять детей в кино: так было и в «Комиссаре», и в «Трясине», но только в «Русском поле» ее ребенка сыграл родной сын — Володя. К мистике можно относиться по-разному, но страшный финал картины повторился и в жизни...

В записях Нонны я нашла текст, написанный ее рукой, но от лица Володи. Сначала я не поняла, как так получилось, но потом догадалась, что этот текст сестра написала по просьбе Володи для какого-то его интервью или встречи со зрителями. Приведу несколько фрагментов.

«К началу выступления

Сколько я помню себя, с самого раннего детства жизнь была наполнена проблемами творчества: кадры, съемки, пересъемки, дубль, эпизод и т.д. Горизонт у меня на этом замыкался. Рос, мужал, взрослел и все больше втягивался в эти понятия. Пустился я в мечты о профессии актера и многого не предвидел. У нас ведь как: если родители рабочие, или крестьяне, или врачи, вступившему на этот же путь дитяти говорят: «Давай-давай, не робей!» А если в искусство? Тут посложнее. Тут говорят: «Ну-ка, ну-ка, что ты там умеешь? Можешь ли ты как твои папа и мама?» Представляете, папа — Штирлиц, мама — Мордюкова. Валя Теличкина как-то сказала шутя: «Это же наказание господне — пойти в кино работать с такими родителями». Она пошутила, а вообще ни коллеги, ни зрители не могут избавиться от сравнения. Я поначалу очень страдал, досадовал. Теперь освободился. Раскрепостился.

Сестры и братья Мордюковы: Татьяна, Наталья, Людмила (стоит), Нонна, Василий (стоит), Геннадий
Сестры и братья Мордюковы: Татьяна, Наталья, Людмила (стоит), Нонна, Василий (стоит), Геннадий
Фото: из личного архива Людмилы Мордюковой

«Два дня тревоги»

Утвердили на главную роль. Преспо­койно еду в экспедицию. <…> Мать отказалась по моей просьбе, чтобы не сниматься вместе — хватит, думаю, пока. (В фильмах «Журавушка» и «Молодые», снятых до «Русского поля», Владимир Тихонов и Нонна Мордюкова уже играли вместе. — Прим. ред.) И вдруг помыкались-помыкались и опять — к матери с просьбой сыграть. Я прослышал об этом и звоню по телефону — не вздумай. Подробностей не знаю, но мать уломали, и она является в экспедицию. Немного вроде виноватое лицо. Вот тут я почувствовал неловкость — прямо семейный кинематограф. Но, слава богу, почти ни одной сцены вместе. <…>

Съемка похорон

<…> Я видел, как мать плачет натурально. И между дублями то кашлял, то мычал, дескать — я-то здесь живой… Потом мать ежедневно из Москвы заказывала город Чебаркуль (междугородние телефонные переговоры раньше приходилось заказывать. В Чебаркуле для съемок в фильме «Русское поле» артистов на полигоне обучали вождению танка. — Прим. ред.), и мы орали друг другу в трубку из-за плохой слышимости: «Мама! Нас решили взрывать». Мать интересовалась, каким образом будут снимать гибель, зная, что на съемках бывают всякие случаи: «Как взрывать?!» Потом эта съемка отодвинулась. Мать опять тревожно выспрашивала: «Сняли гибель?» — «Нет — будут сжигать! И меня, и других». — «Как сжигать?!» — тревожилась мать. Но инженер по технике безопасности это отменил — слишком опасно. «Русское поле» очень дорогой для меня фильм. Я потом был рад, что играл с матерью. Ее контроль двойной — и как опытной актрисы и как матери, готовой вынуть свою душу и талант и отдать сыну, чтоб помочь сыграть трагическую ситуацию».

Пока Нонна жила у Сошальского, сын пришел из армии, и к нему вернулись старые друзья и привычки. Наташе Варлей это, конечно, нравиться не могло. На ней и так лежала забота о маленьком Васе, а теперь еще вместо помощи добавились заботы о муже и его друзьях. Володя позвонил маме: «Мам, Наташа требует, чтобы друзья не приходили». Я бы, как мать, спросила сына: «Ты женился, у тебя ребенок, как ты можешь продолжать свою разгульную холостяцкую жизнь?» А сестра сказала: «Если тебя не устраивает жизнь с женой — возвращайся домой». И он вернулся на Котельническую, стал жить один. Вот тогда Володю и упустили. Хотя кого можно в этом винить — он был уже взрослым парнем, только вот очень инфантильным оказался. Дома Володя почувствовал себя свободно, постоянные вечеринки с друзьями, алкоголем и, как сейчас бы сказали, запрещенными препаратами. Но появились и новые лица, в частности юная фигуристка Наташа Егорова. 

С ней-то Володя и изменил супруге. Егорова забеременела, но ребенка сохранить не решилась — сделала аборт. У нее папа был каким-то милицейским чином, и он сказал: «Если Тихонов не женится, я его засажу». Володя расстался с Наташей Варлей и через какое-то время женился на Егоровой. Конечно, она была эффектной, красивой девушкой с прекрасной спортивной фигурой, она же танцевала в балете на льду. Но не владела никакими хозяйственными навыками. Я говорю: «Наташ, надо Володе обед приготовить». Мне было некогда, я работала, а после работы бежала в институт. Она пельмени сварит, они все склеятся. Ворчу на нее: «Наташ, ну нельзя же в таком виде их есть. Что ж ты масло не добавила?» — «А я не знала», — отвечает. Я говорю: «А суп умеешь варить?» — «Нет, никогда не варила». Дома Егорова занималась только одним: у нее была большая коробка косметики, с которой она садилась перед зеркалом и наводила марафет, клеила огромные ресницы и делала очень яркий макияж. Я опять пыталась ее «воспитывать»: «Нельзя столько косметики на лицо наносить — будний день, тебе не на сцену!» Все бесполезно.

Нонна Мордюкова с Валентиной Теличкиной
С Валентиной Теличкиной в фильме «Трясина». 1977 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Когда Нонна развелась с Сошальским, то вернулась на Котельническую, а Володя переехал в квартиру к новой супруге. В 1981-м у них родился сын, которого тоже назвали Владимиром. Володечка вырос хорошим и талантливым — с его воспитанием очень помогала Наташина мама. Надо сказать честно, что племянник, как и Вячеслав Тихонов когда-то, не тяготел к своим сыновьям, уделял им мало внимания и заботы. Не знаю, сколько продлился брак Володи и Натальи Егоровой официально, но фактически прожили вместе они недолго. Владимир все больше уходил в свою болезнь, ему было не до семьи. Егорова бороться за него не могла, и самым близким человеком для Володи по-прежнему оставалась мать. И он вернулся к Нонне. С мамой они всегда были очень близки и внешне похожи. И чувство юмора у обоих отличное: один слово скажет, а вторая подхватывает, и хохочут! Володя вообще отличался хорошим чувством юмора, об этом вспоминают все, кто его знал.

К сожалению, со временем Володины пристрастия отдалили его и от матери. Между ними росла стена непонимания. Иногда Володя становился агрессивным. Дошло до того, что Нонна вынуждена была уйти из дома к подруге — актрисе Клаве Хабаровой. У меня самой сын тогда был студентом. Я тоже растила его без супруга, и чтобы обеспечить нам достойную жизнь, ночью подрабатывала — шила, а днем ходила на работу в Госплан. Мне позвонила Нонна, попросила навестить Володю. Приезжаю после работы в высотку, а там разбита входная дверь, сломаны все замки, племянник лежит на кровати, занавески везде зашторены, на кухне испорченный куриный суп. Я как начала на него кричать, хотя у меня далеко не командирский голос, но перешла на самую высокую ноту: «А ну-ка, быстро вставай! Открывай окна. Поехали ко мне!» Всю еду повыбрасывала, навела порядок и повезла его к себе на Киевскую улицу. У меня там была большая комната в коммуналке — 22 метра. «Сиди здесь, — говорю, — а я поеду с мастерами договорюсь, чтобы дверь отремонтировали».

Откормила я племянника свежими супчиками. Когда он пришел в себя, сказал: «Людочка, спасибо тебе, не зря я тебя сестренкой называл». В моем районе была очень хорошая поликлиника. И один врач брался с помощью гипноза вылечить Володю. Стоило это, правда, дорого. Стала мне Нонна выдавать суммы на лечение, и племянник начал посещать сеансы. Воспрянул духом, стал заниматься спортом, бегал по утрам по набережной Москвы-реки. Нонна нарадоваться не могла, молилась на меня. Володя не посетил всего три последних сеанса — у Нонны кончились деньги. Но он выглядел замечательно и чувствовал себя здоровым.

Тут сестра сделала, на мой взгляд, одну ошибку: она разменяла их квартиру в высотке на две однокомнатные: Володе — в Строгино, а себе — в Крылатском. Хотела перевезти сына в новый район — подальше от плохой компании. Поначалу все шло замечательно. Они общались, Володя строил планы на будущее. В тот период ссорились они только из-за Нонниного попугая, который с ней разговаривал в пустой квартире. Володя тоже очень к нему привязался — вот пернатый и жил у них по очереди. «Ты почему мне до сих пор попугая не привез, обещал же через две недели вернуть, а уже три прошло!» — ворчала Нонна. Но контролировать на расстоянии жизнь Володи было сложно, и он снова срывался. Время от времени попадал в больницы. К этому периоду времени и относится письмо Нонны, о котором я говорила в начале.

Письмо матери к сыну
Письмо матери к сыну

«Дорогой мой Володенька!

Какой же тебе бес или дух нашептывает о том, что я заинтересована в том, чтоб ты подольше был в больнице? Да Боже сохрани! Я вхожу в твою просторную квартирку с волнующимися занавесками от ветра, потом иду к себе в такую же удобную квартиру и думаю: «Бедный мой, бедный Вовочка, сидит чуть ли не в заключении». И так душа защемит, что и передать тебе не могу. Ты же грамотный человек, пойми — движение лечения руководит сроком пребывания тебя там. Подзалетел ты на очень тяжкий вариант болезни. И поэтому организм с силой сопротивляется, ему трудно, очень трудно перестроиться. <…> Расплачиваешься ты сейчас тяжелой жизнью, тяжелым периодом жизни. Но, Володя, не требуй от меня выписки — мы оба понимаем, что ты сначала должен укрепиться. <…> Терпи, Володя, терпи — потом будет слаще сознавать, что ты выбился из объятий падших ничтожеств, жалких навозных жуков. <…> Ну куда это годится — сегодня звонила Надька и сообщила, что с Петькой неважно, худой, желтый и опухает нога от щиколотки. <…> Сёма, небезызвестный ваш дружок, умер в марте от алкоголя. <…> Нам этого с тобой ничего не нужно! И никогда не будет нужно. Тебя ждет прекрасный сыночек, жена, море, отдых от заключения. Не капризничай, живи ради недалекого будущего. Отрекайся, Володя, от всего. Надо жить нормальной жизнью. Отец уезжать не собирается, так что и он, и я находимся в ожидании; мы тоже ведь с разинутыми ртами — мы до этого не знали в этой области ничего, а теперь с нетерпением поджидаем тебя домой».

Через какое-то время, возможно, что между письмами даже несколько лет, Володя из очередной больницы написал маме.

«Уважаемая Нонна Викторовна! Дорогая моя мать. Здравствуй!

Я буду краток, т.к. понимаю, что и ты не очень-то любишь читать мои письма. Но это письмо, написанное с удивительно, непривычно чистой головой, прошу дочитать до конца <…> ни капли лжи или неискренности не сыщешь в этих строках. <…> Так, пожалуйста, вникни в мое последнее, может быть, письмо. Это даже не письмо, а скорее исповедь, скорее документ, добровольно мною выданный тебе, моей матери. Документ, т.к. под ним я распишусь своей совестью, гордостью, жизнью, свободой, а значит, и отвечу за это сполна и без ропота в случае невыполнения взятых обязательств. <…> Последние годы мне дико, нечеловечески не везет в работе, и в личной жизни, и в отношениях с тобой. Да, главное здесь работа и ты, т.к. я прекрасно понимаю, что во всем виноват я сам, моя слабость, бесхарактерность, непринципиальность, безделье. Да, безделье, безденежье, разрыв с женой и тобой, т.е. матерью, все это взаимосвязано. <…> Мама, мне ведь 35 лет. Я очень одинок. И если не ты, то никто. Этот год был по гороскопу для меня очень неудачен. Високосный (Володя родился 28 февраля, поэтому он придавал особое значение этому факту. — Л. Мордюкова). 1985 год — это мой год, который, если верить гороскопу и предсказаниям отца, принесет мне (а значит, нам с тобой) счастье, успокоение через любовь. Все это пишу, т.к. понимаю, что по телефону всего не скажешь. Ты же знаешь, как быстро я восстанавливаюсь. Уже, с помощью лекарств и врачей, я готов к выписке. Это слова врачей. Только нужна последняя гарантия со стороны семьи, т.е. с твоей стороны. Ну, нет же у меня никого больше. Нет! Я не тороплю тебя, знаю время лекарь. <…> Возврата к старому не будет. <…> Нарушу — тогда не простишь. Фу, устал. Прочти, пожалуйста, эти строки еще раз. Прости! Жду!»

Нонна Мордюкова
Нонна Мордюкова в фильме «Они сражались за Родину». 1975 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Возможно, что племянник и сдержал свое обещание — вернулся к трезвой жизни. Слишком очевидные примеры были у него перед глазами — его друзья покинули этот мир раньше его. Да вот только здоровье было подорвано основательно в предыдущие годы, хотя внешне это практически не проявлялось — Володя оставался красивым, привлекательным мужчиной. Племянник скончался в сорок лет от сердечной недостаточности.

Я была у Нонны в Крылатском, в тот момент когда сестре позвонили… Конечно, были крики. В Строгино мы поехали вместе. У Володиного подъезда Нонна сказала: «Людочка, я не смогу, ты поднимайся одна…» — И села на лавку, обхватив свою голову руками. Дверь в квартиру была открыта, Володя лежал на полу. Приехали «скорая» и милиция. Всеми похоронными делами занималась я, потому что Нонна в эти дни была совершенно невменяема. На прощание приехали все: и родственники, и друзья, и актеров много было… Нонночка склонилась над сыном и, рыдая, говорила практически те же слова, что и ее героиня в «Русском поле». Уже на кладбище ко мне подошел Вячеслав Тихонов и сказал: «Людочка, мне сказали, что всей организацией ты занималась. Я знаю, что ты сильно потратилась», — и протянул деньги. Кстати, и о месте на Кунцевском кладбище тоже договаривался он...

Чтобы не заканчивать рассказ на такой грустной ноте, хочу привести маленькую зарисовочку Нонны, в которой выразились и ее отношение к Вячеславу Тихонову, и ее любовь к сыну, и гордость за него.

«И впрямь верится в благостный эскиз житья-бытья с прекрасным, красивым сыном Володей. Я с Кубани, с «украинскими ножками», как сказала однажды Люся Овчинникова, успокаивая мое недовольство собственной фигурой. А, вот, папа — он красавец, с хорошей фигурой. Удлиненный. Володенька и пошел в него. «Слава богу, что ты фигурой в папу», — бурчала я, когда он, в красивой рубашке, побритый и пахучий, приносил тяжелые покупки из овощного магазина. Любя меня, он предупредительно корчил недовольство губами, дескать, в этом ли дело? А я эгоистично кайфовала, в убеждении монополизма в общении с сыном»...

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Китайский гороскоп с 19 марта по 4 апреля
«В китайской метафизике вторая часть марта 2024 года является очень противоречивым периодом, который «просит» нас быть тише, но «заставляет» быть громче. На самом деле это время большой проверочной работы над собой. Все обстоятельства заставляют нас проявлять грубую силу, а их большой замысел в том, чтобы открыть свое сердце и дать себе стать собой, при этом быть сильным, быть услышанным, быть заметным в легкости и простоте», — говорит практикующий астролог Ба-Цзы, создатель школы китайской астрологии, мастер фэншуй и тетапрактик Наталия Гурьянова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог