В этом году мы отмечаем 100-летие со дня рождения легендарного режиссера Татьяны Лиозновой. А с первого показа по телевидению ее бессмертного киношедевра «Семнадцать мгновений весны» прошло полвека. Но киноязык Лиозновой нисколько не устарел, картина все так же каждую весну приковывает людей к телеэкранам. О создании и создателях сериала рассказывает друг Татьяны Лиозновой и ее пресс-агент в последние годы жизни — продюсер и киновед Вячеслав Шмыров.
— Вячеслав Юрьевич, образ Штирлица стал нарицательным и в сознании людей ассоциируется исключительно с Вячеславом Тихоновым. А как Татьяна Лиознова нашла своего героя? Вы наверняка видели альбомы с фотопробами — ведь в 1990-е годы работали главным редактором Киностудии имени Максима Горького.
— Да. В тот период мы особенно много общались с Татьяной Лиозновой. И единственный кандидат, помимо Тихонова, о котором мне говорила Татьяна Михайловна, был Юрий Соломин. В год публикации романа Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны» был снят сериал Евгения Ташкова «Адъютант его превосходительства», который имел большой успех. Конечно, и фильм, и исполнитель главной роли Юрий Соломин произвели на Татьяну Лиознову большое впечатление.
Она даже встречалась с Юрием Мефодьевичем, чтобы обсудить возможность его участия в «Семнадцати мгновениях…». Но выяснилось, что после успеха «Адъютанта…» театральная карьера Соломина резко пошла в гору. А значит, у него не получилось бы освободить два года для предстоящих съемок. Если бы речь шла о картине в одну серию — совмещение было бы возможно. Так что пробы Соломина даже и не проводились.
Интересный факт
Разведчик Конан Молодый (один из прототипов Штирлица) и Вячеслав Тихонов после «Семнадцати мгновений…» стали друзьями. Невероятно, но именно Молодый лишил Тихонова роли в картине «Мертвый сезон», которая вышла на несколько лет раньше. Дело в том, что Конан был консультантом этого фильма и «зарубил» пробы Тихонова, сказав: «Если бы я был таким красивым, я бы погорел в первый же день». И роль отошла Донатасу Банионису.
Вячеслава Тихонова она, конечно, тоже с самого начала имела в виду. Он был штатным актером Киностудии имени Горького, и это гарантировало, что съемки в картине Лиозновой будут для него приоритетными. Однако при этом имелось одно жирное «но»: Тихонов — артист Станислава Ростоцкого, как считала Татьяна Михайловна. Начиная с картины «Дело было в Пенькове», к тому моменту он снялся во всех картинах Ростоцкого, а если в силу возраста и не сыграл Печорина в «Герое нашего времени» (эта роль досталась Владимиру Ивашову), то озвучил его. Он был не просто любимый артист — он был альтер эго Ростоцкого. Его второе «я». К тому же со Станиславом Иосифовичем у Татьяны Михайловны с молодых лет было определенное соперничество. Притом что в жизни у них были дружеские, а когда-то и романтические отношения. Причем такой публичности, что обоих даже вызывали на партком. Ведь Ростоцкий был женат на актрисе Нине Меньшиковой…
Когда кандидатура Соломина отпала, стало понятно: другого артиста с равной харизмой, да и подходящего возраста, кроме Тихонова, не найти. По роману Штирлицу сорок пять лет, что практически совпадало с возрастом Вячеслава Васильевича… Правда, в студийном альбоме, помимо проб Тихонова, есть фото еще одного претендента в форме Штирлица. Это — Паул Буткевич, он здравствует и поныне, живет в Риге. В двенадцатой серии именно Буткевич появляется в роли связника, которому Тихонов пытается передать записку для жены, написанную по-французски левой рукой, но потом уничтожает письмо...
Внешность прибалта Буткевича вполне можно было квалифицировать как арийскую. А характеристика «истинный ариец», которая то и дело звучит в фильме, должна быть принципиальной чертой всех персонажей в мундирах, в том числе и самого Штирлица. Только Буткевич на двенадцать лет моложе Тихонова, и, вероятно, под него пришлось бы менять актерский ансамбль. Но главное не только это: сделав его фотопробы, Лиознова для себя и для худсовета обозначила альтернативу: или будет Штирлиц, максимально приближенный к «арийской» реальности, в исполнении Буткевича; или харизматичный герой откровенно славянского разлива, которого сыграет киногеничный Тихонов. И свой выбор режиссер сделала не в пользу исторической достоверности, а в пользу кино — подчиняясь законам жанра...
Часто можно слышать и о том, что на главную роль в сериале претендовал Арчил Гомиашвили. Но это было скорее его желание, режиссер же его кандидатуру, как я понимаю, всерьез не рассматривала. Хотя ситуацию, безусловно, осложняло то, что Лиознова и Гомиашвили в тот период состояли «в отношениях».
— У них был гражданский брак?
— Лиознова никогда эти отношения браком не называла. Но Гомиашвили про Татьяну Михайловну говорил в интервью определенно: она была моей женой. И этот факт, надо полагать, давал актеру право претендовать на главную роль. Роль Штирлица стала его навязчивой идеей — он шел на все, чтобы ее получить: делал подарки членам съемочной группы, водил всех по ресторанам, даже заручился поддержкой автора сценария Юлиана Семенова. Но Лиознова прекрасно понимала, что артист с кавказскими чертами убедительно сыграть советского разведчика, выдающего себя за немца, не сможет.
Я долго был уверен, что режиссер не проводила для Арчила Гомиашвили фотопробы. Но ошибался. Не так давно дочь актера Нина Арчиловна показала мне фотографию отца в немецкой форме. А поскольку это фото не попало в официальный студийный альбом, можно предположить, что пробы Лиознова сделала лишь для того, чтобы наглядно доказать своему возлюбленному — он для этой роли не подходит. Хотя слухи о желании Гомиашвили сыграть Штирлица наделали много шума в кинематографической тусовке. Недаром несколько лет спустя в фильме «Осенний марафон» появилась сцена, где семья Бузыкиных сидит у телевизора и смотрит военный сериал, а на экране возникает режиссер Георгий Данелия в образе грузина в нацистской форме… Такой вот маленький пародийный дивертисмент, связанный с «Семнадцатью мгновениями…».
— Есть устоявшийся слух, что Гомиашвили покинул Лиознову в тот же день, как узнал, что на Штирлица утвердили Тихонова…
Интересный факт
У Леонида Куравлева не шла роль Курта Айсмана. Тогда режиссер придумала закрыть один глаз актеру повязкой. Это придавало образу героизма и уверенности: если глаза нет, значит, он потерян в бою... «У тебя остался один глаз. Играть ты должен, прожигая им своего партнера», — дала установку Куравлеву Лиознова, и все получилось.
— Может быть, Гомиашвили и ушел из дома, но я знаю точно, что их отношения с Лиозновой еще какое-то время продолжались. А в более поздние годы я был свидетелем, например, такой сцены: к сиделке Татьяны Михайловны из другого города приехала родственница, которой надо было срочно найти работу в столице, и Лиознова, ничуть не робея, звонила Гомиашвили, который владел двумя ресторанами, и уверенно убеждала пристроить эту родственницу. И, как правило, он подобные ее просьбы выполнял.
— Я где-то вычитал показавшийся мне забавным факт, что на роль Гитлера пробовались Куравлев и Броневой, которые в итоге сыграли высокопоставленных нацистов.
— Мне попадались в социальных сетях фотопробы Леонида Куравлева на роль Гитлера. Лиознова их сделала по одной простой причине: кто-то из гримеров сказал, что строение лица Куравлева и Гитлера похоже. Но в официальном альбоме этих проб нет. Есть только пробы Куравлева на роль Айсмана. Зато есть фотографии Броневого в образе Гитлера. Но роль фюрера в конце концов отошла Фрицу Дицу, актеру из ГДР, который очень часто играл Гитлера, в том числе и в советских картинах.
Ну а Броневого попробовали на Мюллера, и он сам придумал многие особенности мимики, пластики и характера этого персонажа, которые впоследствии запомнились и полюбились зрителям. Изначально же на роль Мюллера пробовался Борис Кудрявцев — актер Театра на Малой Бронной. При этом, как выглядел настоящий Мюллер, никого не интересовало. В отличие от основных бонз Третьего рейха, его изображение не запечатлелось в хронике, а значит, историческая достоверность не имела значения.
Обратная история получилась с образом Шелленберга. Его историческим обликом также никто не заморачивался, но Олег Табаков оказался похожим на прототип, да настолько, что племянница Шелленберга, увидевшая сериал по телевидению ГДР, прислала артисту письмо с благодарностью. Правда, когда Табакову это письмо вручали, он принимать его отказался. Ведь и без того Олегу Павловичу пришлось выслушать от председателя КГБ Юрия Андропова слова мягкого увещевания: мол, нехорошо играть нашего врага таким обаятельным…
Интересно, что на роль Шелленберга также пробовался и еще один «обаяшка» — Андрей Миронов. И так получилось, что в то же самое время, когда начинались съемки, Миронов и Екатерина Градова решили пожениться. И Андрей Александрович приходил к Лиозновой просить несколько дней отпуска для супруги — они собирались в свадебное путешествие.
Градова, как все помнят, сыграла радистку Кэт. Но изначально в этой роли Татьяна Михайловна очень хотела видеть Татьяну Лаврову. Лиозновой очень нравилась эта актриса, и она искала повод с ней поработать. Но пробы показали, что для роли Кэт Лаврова все-таки старовата. Нужна была актриса, которая бы органично смотрелась в роли молодой матери, а между ней и героем Тихонова могли бы возникнуть исключительно отцовско-дочерние отношения — без всякого намека на иное. Среди прочих на роль Кэт, кстати, пробовались Нелли Пшенная, Нина Попова, Ирина Калиновская…
Забавно в гриме арийца Хельмута, который становится на сторону Кэт, смотрится Армен Джигарханян. Но к тому моменту, когда начались съемки, стало понятно, что ГДР в лице киностудии «ДЕФА» станет полноценным партнером фильма, и поэтому часть ролей ушла немецким актерам. Так, Хельмута сыграл Отто Меллис (а озвучивал его Евгений Жариков), Гитлера — Фриц Диц, а Геринга — Вильгельм Бурмайер, у которого был неожиданный российский конкурент — комедийный актер Григорий Шпигель.
А вот Габи в альбоме только одна — Светлана Светличная. Лиознова очень ценила эту актрису. Светлана Афанасьевна когда-то дебютировала в кино в главной роли у Татьяны Михайловны в картине «Им покоряется небо». Как ни странно, Лиознова сразу увидела в Светличной не ту развратную женщину, образ которой приклеился к актрисе после «Бриллиантовой руки», а, наоборот, сдержанную, целомудренную девушку Габи. Такой же была и ее героиня Нина Колчина в фильме «Им покоряется небо».
Фрау Заурих в альбоме представлена фотографией тоже одной актрисы — Эмилии Мильтон. Но от самой Татьяны Михайловны я знаю, что она хотела снимать в этой роли Фаину Раневскую. Режиссер отправила сценарий Фаине Георгиевне, и Раневская, которая тогда жила в высотке на Котельнической, пригласила к себе домой на разговор ее и Юлиана Семенова. И лишь для того, чтобы выразительно отказать. Татьяна Михайловна вспоминала: «Фаина Георгиевна села в кресло, грузная, величественная, положила руку на подлокотник, и этот подлокотник тут же отвалился и оказался у нее в руке. Я сразу увидела фрау Заурих — аристократичная, строгая, но трогательная, смешная и нелепая одновременно — такой она и должна быть!»
Раневской же, как я понимаю, было важно найти пространство для самостоятельного выстраивания образа. Она была «неансамблевая» актриса и всегда пользовалась такими актерскими красками, которые выделяли ее на фоне партнеров или «выламывали» из сюжета. Фаина Георгиевна, видимо, понимала, что с Лиозновой такое не пройдет, свободы для самовыражения не будет. И чтобы «мотивированно» отказаться от роли, обрушилась с критикой на сценарий Юлиана Семенова. Забавно, однако, то, что линию фрау Заурих ввела в сценарий и написала сама Татьяна Лиознова, а вот досталось Семенову. Через много лет в РГАЛИ я нашел черновик письма Фаины Георгиевны, адресованного Татьяне Михайловне, где она в высоких эпитетах пишет о ней, как бы извиняясь за свое эмоциональное поведение, но при этом уверенно стоит на своем, отказываясь от съемок.
Вторым режиссером у Лиозновой на этой картине работал Зиновий Гензер, легендарная личность на Киностудии имени Горького, и некоторых актеров предложил, если не сказать — навязал, режиссеру именно он. Например, Лиознова видела в роли жены Штирлица певицу Марию Пахоменко, которая ей очень нравилась своей незаурядной славянской красотой и лирическим даром. Настоящий образ Родины! Но Гензер предложил кандидатуру Элеоноры Шашковой, с которой работал на других фильмах, сославшись на то, что Пахоменко плотно занята на гастролях. Притом что певица понятия не имела о предложении Лиозновой.
Однажды у меня была большая поездка с Валентином Гафтом, и я его спросил, почему он так неохотно вспоминает о своей небольшой роли американского контрразведчика в «Семнадцати мгновениях…». «В то время у меня начинался роман с одной дамой, — ответил Гафт, — и я решил перед ней распустить хвост — пригласил на несколько дней на юг. Но для того, чтобы снять номер в хорошей гостинице, погулять по ресторанам, требовались деньги. И я позвонил Зине Гензеру: «Выручай, нужна подработка!» Тот ответил: «Есть роль, два съемочных дня». Так Гафт снялся в роли американца… А Гензер, видимо, обладал неплохим даром убеждения и умел поладить в спорных вопросах даже с «железной леди советского кино» — как часто называли Татьяну Лиознову.
— Вы сказали, что линию фрау Заурих придумала именно Татьяна Михайловна. Появление в картине сцены встречи Штирлица с женой в кафе «Элефант» ведь тоже ее заслуга?
— Когда Лиознова взялась за сценарий Семенова, конечно, она стала думать о том, каким должен быть Штирлиц. Она понимала: если оставить только политическую, детективную интригу, которую в романе развил писатель, картина будет интересна лишь мужчинам. А большой части женской аудитории просто станет скучно, и телевизор будет выключен. Чтобы этого не случилось, Лиозновой важно было показать Штирлица еще и мужчиной. У нее было феноменальное понимание природы мужского и женского (что лучше всего выразила картина «Три тополя на Плющихе»). И тогда Татьяной Михайловной были придуманы линии — фрау Заурих, Габи и сцена встречи Штирлица с женой.
Известно, что историю подобной встречи Тихонову поведал выдающийся советский разведчик Конон Молодый. Актер пересказал эту историю Лиозновой, и режиссер придумала сцену встречи Штирлица с женой и включила в сценарий. По словам самой Татьяны Михайловны, Юлиан Семенов об этом узнал лишь на просмотре материала фильма, который был устроен специально для ветеранов разведки. Лиознова очень волновалась — правдоподобной ли получилась эта сцена. Не упрекнут ли ее в излишней сентиментальности... «Когда я увидела, как в темном просмотровом зале замаячили белые платочки, — вспоминала Татьяна Михайловна, — поняла: все как надо!»
Интересный факт
В кадрах, когда показывают руки Штирлица, рисующего или складывающего фигурки из спичек, снимали руки художника фильма Феликса Ростоцкого. А все потому, что у Тихонова на кисти была татуировка «Слава», сделанная еще в юности. И на крупных планах она проступала даже сквозь грим. Вот и нашли для артиста «дублера» из группы.
Конечно, эта сцена вызвала ревность Юлиана Семенова, и чувство это с годами не рассасывалось, а только усиливалось. Недавно мне попался огромный том «Неизвестный Юлиан Семенов», изданный дочерью писателя, в котором имя Татьяны Лиозновой упоминается только один раз, и то в редакторской сноске. Будто никакой Лиозновой в жизни автора литературной основы «Семнадцати мгновений весны» и не было…
— Так что поссорило писателя — автора сценария и режиссера?
— Татьяна Михайловна никогда до «Семнадцати мгновений весны» не пыталась вставлять себя в титры фильма в качестве соавтора сценария. Хотя ее режиссерская работа над сценарием нередко приводила к существенным изменениям в сценарии литературном. Как в тех же «Семнадцати мгновениях…», где Лиознова придумала все женские образы (кроме Кэт). У Татьяны Михайловны всегда был пиетет перед автором, ведь до этого она работала с Верой Пановой, Александром Борщаговским — замечательными писателями.
В случае же с фильмом о Штирлице ей прежде всего не нравилось, что Юлиан Семенов, очень занятый в зарубежных журналистских командировках, не участвовал в переработке сценария (а литературный сценарий оказался хуже романа, как считала Татьяна Михайловна), а также впоследствии не появлялся на съемочной площадке. А это ведь огромный драматургический объем в двенадцать серий! Поэтому Татьяна Михайловна и стала настаивать на своем соавторстве — уже после того, как все договоры с Юлианом Семеновым были киностудией подписаны.
Интересный факт
Роль ребенка радистки Кэт в картине исполняли аж шесть младенцев. Причин было несколько: снимать таких маленьких детей можно было не больше нескольких часов в день, да еще и с постоянными перерывами для кормления и пеленания. И съемочный процесс длился не один месяц, а дети быстро растут. Поэтому на площадке дежурили сразу несколько мамочек с детьми, которые дублировали друг друга.
Но даже при своем непревзойденном умении добиваться желаемого на этот раз Лиознова своего добиться не смогла. Не поддержала ее и наиболее авторитетная часть съемочной группы (особенно активным тут был, как ни странно, Леонид Броневой). Семенов позаботился, чтобы на его стороне оказались и актеры, и композитор Таривердиев, приглашенный в качестве третейского судьи. Этого Лиознова не смогла простить не только Семенову, но и Таривердиеву…
— Почему вообще сценарий Семенова оказался у Лиозновой?
— Семенов был человеком-комбайном, человеком-фабрикой не только по написанию текстов, но и по зарабатыванию денег, которые обеспечивали ему определенную личную и творческую свободу. Он представлял себя, как я понимаю, русским Хемингуэем. Ему хотелось ездить по заграницам, иметь дом, влиятельных друзей, жить отдельно от семьи. И эту свободу надо было покупать!
Поэтому была наработана определенная технология по капитализации собственного таланта. Например, как только издавался новый роман Семенова, тут же находился соавтор, который писал по этому роману инсценировку, и соответствующая пьеса ставилась не в одном или двух, а в трех десятках театров страны. И отовсюду капали отчисления за спектакли.
Так же было и с «Семнадцатью мгновениями весны». Впервые роман был опубликован в 1969 году, в ноябрьском и декабрьском номерах журнала «Москва». Но еще не закончилась публикация романа, как уже начались репетиции спектаклей в разных театрах страны (что характерно — не в Москве).
Следующий шаг — это экранизации. У Юлиана Семенова было два доверенных режиссера: Борис Григорьев, человек талантливый, но очень мягкий, который поставил фильмы по сценариям Семенова «Пароль не нужен», «Петровка, 38» и «Огарева, 6»; и режиссер Владимир Шредель, имя которого сегодня редко вспоминают. Фильм Шределя «Будни и праздники» про комсомольские стройки стал дебютом Юлиана Семенова в игровом кино, а к моменту возможного запуска экранизации «Семнадцати мгновений…» Шредель как раз закончил фильм «Ночь на 14-й параллели» про происки американской военщины в борющемся Индокитае. На этой картине Семенов даже попробовал свои силы как сорежиссер-постановщик.
Борис Григорьев, прочитав роман, увидел сюжетные нестыковки и сказал: «Это снять невозможно». Тогда Семенов обратился к Шределю. Он согласился на экранизацию, но сказал, что лучше сделать многосерийный фильм для телевидения. Шредель работал на «Ленфильме», а как раз в эти годы там возникло телевизионное объединение.
На тот момент Лиознова и Семенов были шапочно знакомы. Пристраивая свои сценарии, писатель нередко появлялся на Киностудии имени Горького — навещал того же Григорьева. Там, однажды встретив Татьяну Михайловну, дал ей почитать свой роман про раннего Штирлица «Бриллианты для диктатуры пролетариата». Через несколько лет этот роман будет экранизирован на киностудии «Таллинфильм», а в роли молодого Штирлица — Исаева выступит Владимир Ивашов. Лиознову роман совершенно не впечатлил. А надо сказать, она была очень внимательным читателем. Поэтому в библиотеке киностудии для нее все время откладывали толстые литературные журналы. Вот ей и попался журнал «Москва» с только что опубликованным романом «Семнадцать мгновений весны». Она удивилась: «Надо же, только что прочитала Семенова, и опять он». Но все равно прочла, и ее зацепило!
— И двенадцать серий, показанные в августе 1973 года, произвели эффект разорвавшейся бомбы!
— Про «Семнадцать мгновений весны» важно понимать вот что: зрительский успех у картины был сразу, но официальные очки фильм набирал очень медленно. Дело в том, что картина шла по разряду приключенческого кино, к которому в кинематографической среде было принято относиться пренебрежительно. Это угнетало не только режиссера, но еще больше Юлиана Семенова. С одной стороны, успех «Семнадцати мгновений весны» был весьма ощутим, и Киностудия имени Горького сразу выдвинула картину на Государственную премию СССР, с другой — премию фильму не дали!
— А кому же тогда дали?
— Интересная получилась история! От студии Горького в тот год была выдвинута еще одна картина — Ильи Фрэза «Чудак из пятого «Б», снятая для детей. А в один год давать премию двум фильмам, сделанным на одной киностудии, было непозволительным нарушением каких-то неписаных правил. Поэтому у комиссии мотивация отказа была такой: Лиознова недавно получила звание народной артистки РСФСР, Тихонов недавно получил звание народного артиста СССР — хватит пока этих госнаград съемочной группе «Семнадцати мгновений…». И премия ушла «Чудаку из пятого «Б». А про Юлиана Семенова никто даже и не подумал. Многие его друзья впоследствии вспоминали: он буквально на стенку лез, а бывало, и люто напивался, когда в его жизни случались подобные несправедливости. Потом Госпремию писатель все же получил — наравне с другими создателями картины, только спустя три года после премьеры. И это была Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых — рангом пониже.
Интересный факт
Записать песни Рождественского и Таривердиева к картине пробовали и Вадим Мулерман, и Муслим Магомаев, и Валерий Ободзинский. Композитор же хотел, чтобы песни исполнила Валентина Толкунова, с которой у него тогда был роман. Но Лиознова остановила свой выбор на Иосифе Кобзоне, правда, потребовала, чтобы спел так, чтобы «и близко не было Кобзона». Певец расстроился, но подчинился.
И тем неожиданнее стало то, что картину ждала еще одна волна признания — уже в 1982 году, когда «Семнадцать мгновений…» посмотрел «главный кинозритель» страны! Оказалось, что Леонид Ильич Брежнев до этого не видел картины!
— Как же так получилось?
— Ну, потому что двенадцать серий… К тому же картина шла по линии Гостелерадио СССР, а фильмы Брежневу обычно привозили с киностудий системы Госкино СССР — то есть фильмы, которые предназначались для выхода в кинопрокат, а не для показа по ТВ. Между этими ведомствами существовала достаточно жесткая конкуренция. Например, главный печатный орган кинематографии «Советский экран», как правило, не писал про телевизионные фильмы. А вот для «Семнадцати мгновений весны» пришлось сделать исключение — потому что, опять же, был огромный зрительский успех, с которым нельзя было не считаться. Но была и другая причина, по которой «Семнадцать мгновений…» не показывали генсеку… То и дело чиновники от культуры задавались вопросом: что же получается, если следовать логике фильма — войну выиграл один человек?! А где же советский народ, Красная армия, Коммунистическая партия, наконец?! Это был незыблемый тезис, на котором стоял главный идеолог страны Михаил Андреевич Суслов. Говорят, что именно он и был главным недоброжелателем картины.
Юрию Андропову при этом картина очень понравилась, и он попросил Лиознову только об одной поправке, чтобы в финальный вариант была вставлена хроника с руководителем немецких коммунистов Эрнстом Тельманом. Почему? А потому что надо было реагировать на упреки Суслова. И Лиознова без особой для себя потери вставила хронику с немецкими коммунистами.
— Так что же сказал Брежнев?
— Фильм на него произвел огромное впечатление. Он так увлекся сюжетом и судьбами главных героев, что позвонил Екатерине Градовой, не отделяя при этом личность актрисы от образа радистки Кэт. Актриса это сочла за розыгрыш и положила трубку. Благо, что вокруг ее бывшего мужа Андрея Миронова всегда водились профессиональные шутники — будь то Ширвиндт или Захаров. Пришлось помощникам Брежнева перезванивать и просить актрису: «Не бросайте трубку, с вами действительно будет говорить Леонид Ильич». Он звонил и Тихонову. Благодарил актеров, но на полном серьезе интересовался: «А что стало с детьми Кэт?»
С подачи Леонида Ильича в июне 1982 года появился указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении создателей фильма орденами (через четыре месяца Брежнева не станет). Этот указ очень сильно задел Татьяну Лиознову. Потому что Вячеслав Тихонов получил звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина, а сама режиссер получила орден Октябрьской Революции, который был рангом пониже. Но больше всего ее разозлила формулировка, нивелирующая роль режиссера как основного автора картины, — «За активное участие в создании фильма».
— Юлиана Семенова опять оставили за бортом?
— Да, в этом списке его не было. Случайно ли это произошло (возможно, в бюрократической спешке студия забыла включить писателя в список награждаемых, он же не был штатным работником киностудии) или нарочно — под влиянием Татьяны Лиозновой, — сказать трудно.
— Вячеслав Юрьевич, что, на ваш взгляд киноведа, принципиально отличает фильм «Семнадцать мгновений весны» от других кинолетописей о войне? И что определяет многолетнюю зрительскую любовь к фильму?
— В фильме звучит «Песня о далекой Родине», написанная Таривердиевым и Рождественским. Она и есть, на мой взгляд, ключ к пониманию картины. Именно отношения с Родиной составляют «сверхдраматургию» этого произведения. Так, во всяком случае, роман Юлиана Семенова прочитала Татьяна Лиознова, а миллионы зрителей вслед за ней восприняли избранный ею ракурс-взгляд на советскую историю как свой личный человеческий опыт. Это не только Штирлиц разговаривает глазами с женой в кафе «Элефант», это Лиознова разговаривает с Родиной, которая, если мы вспомним историю минувшего века, может оказаться по отношению к конкретному человеку не только матерью, но и мачехой. Есть одно обстоятельство, которое вроде бы остается за границами фильма (но об этом Семенов пишет в романе): все руководители советской разведки, которые когда-то внедряли Максима Исаева в госструктуру Германии, стали жертвами сталинского террора. И Штирлиц об этом не мог не знать.
Почему Татьяну Михайловну так привлек роман Юлиана Семенова? Книга ведь написана как документированная хроника большой разведывательной операции. И Лиознова, читая роман, невольно стала вспоминать по дням, что с ней происходило в то же самое время. Именно поэтому в картине возник большой наплыв хроники, который неминуемо расширил сюжетное пространство фильма. Сама же интрига с попыткой немцев и американцев вступить в сепаратные переговоры за спиной СССР в процессе работы над фильмом все больше уходила на второй план. Лиознова стала снимать фильм о себе, о своих современниках, о своих отношениях со страной. И опять же транслировать большой человеческий опыт, который оказался больше, чем опыт литературного Штирлица.
Интересный факт
Одним из главных героев картины стал голос Ефима Копеляна, который прочитал закадровый текст. Лиознова вспоминала: «Работать с ним было сплошным наслаждением. Ефим приезжал из Ленинграда и всегда успевал до приезда в тон-студию побриться и переодеться в белоснежную рубашку, ни разу не изменил себе. Мы стали соратниками. Его голос звучит так, будто он знает больше, чем говорит».
Сама она с матерью во время войны была в эвакуации в Свердловске. Отец ушел в московское ополчение и пропал без вести. Он знал, что не вернется, — люди, встававшие на защиту Москвы в те страшные дни, понимали, что идут на верную погибель... По возвращении в Москву по воле матери Лиознова поступила в Московский авиационный институт, но через год бросила его… Окончила ВГИК, была ассистенткой своего учителя Сергея Герасимова. Была и свидетелем того, как подвергли критике и цензуре фильм мастера «Молодая гвардия», на котором работала стажером. Формулировки были те же: «Не отражена роль партии в руководстве комсомольским подпольем… Кто в картине выигрывал войну? Безусая молодежь?» А потом Лиозновой еще 9 лет не давали самостоятельно работать в кино из-за ее еврейского происхождения. Даже с Киностудии имени Горького увольняли…
Подобные фильмы содержат в себе удивительную энергию. И очень часто таким произведениям не могут навредить бдительные чиновники. Даже искромсанные цензурой, эти картины занимают свое особое место в зрительских сердцах и со временем обретают статус легендарных. Так было и с «Калиной красной», и с «Офицерами». «Семнадцать мгновений весны» цензура не кромсала, но понадобился путь в несколько десятилетий, прежде чем этот фильм занял свое ключевое положение в нашем понимании судьбы страны и ее прошлого.
