«Жена режиссера Чулюкина, красавица Наталия Кустинская, рвалась играть Тосю в «Девчатах». Чулюкин выбрал Румянцеву и поначалу репетировал с ней тайно. По сценарию девчат в бригаде было гораздо больше, чем четыре. Просто Надя предлагала: «А давайте это скажет Тося!» — и число девушек в бригаде сокращалось», — вспоминает подруга Румянцевой актриса Людмила Гнилова.
Мы познакомились с Надей на съемках фильма «Легкая жизнь». А ведь до этого, еще не зная ее, я, можно сказать, несколько лет шла по ее стопам. Во всяком случае, мне достались ее роли вместе со сшитыми на нее костюмами, париками, обувью — в Центральном детском театре, откуда Румянцева уже ушла. Да и для моей первой роли в кино мне выдали на «Мосфильме» платьице, в котором до этого снималась Румянцева, ее курточку и резиновые сапожки. У нас ведь с ней и рост одинаковый — 150 сантиметров, и размер обуви — 33-й, и мерки одежды. С такими параметрами одеться в советское время было проблемой. Когда мы с Сашей Соловьевым, которого многие помнят по роли Красавчика в «Зеленом фургоне», решили пожениться, я с ног сбилась, чтобы найти свадебное платье подходящего размера. А Надя как раз покупала себе что-то в «Детском мире», а заодно присмотрела там чудесное белое платьице и попросила продавщиц отложить его для меня. Румянцева выглядела очень молодо. Кстати, в «Девчатах» она сыграла в 31 год, а многие поклонники думали, что ей шестнадцать.
Рыбников испугался, что Румянцева его переиграет
Представить фильм «Девчата» без Нади невозможно. Главная заслуга режиссера Юрия Чулюкина, может, в том и заключается, что он настоял на ее кандидатуре, несмотря на то что его жена, красавица Наталия Кустинская, рвалась играть эту роль. Знаю, что Чулюкин даже не сразу решился признаться жене в том, что на роль Тоси утвердил именно Румянцеву, и репетиции поначалу шли втайне. По сценарию девчат в бригаде было гораздо больше, чем четыре. Просто Надя предлагала: «А давайте это скажет Тося!» — и число девушек в бригаде сокращалось. Румянцева многое привнесла в этот фильм от себя. Например, эпизод, где Тося намазывает вареньем полбатона, — ее идея. Да и костюм она сама себе придумала: смешное детское пальто и шапку-ушанку — все это Надя позаимствовала у собственного племянника. К своей роли в «Девчатах» она подошла с такой душой, с таким творчеством, что даже расшевелила подуставшего от славы Николая Рыбникова. Он поначалу снимался с прохладцей. Немного дулся на режиссера, потому что тот не взял на роль Анфисы супругу Рыбникова, Аллу Ларионову. И тут он смотрит — здесь Надя, там Надя, и вроде бы роль Ильи уже отходит на второй план. Пошел к режиссеру: «Что-то я не подумал… А можно вот эти сцены переснять?» Чулюкин ему говорит: «Ну уж нет! Старайся теперь… А то Надюшка тебя переиграет…» И тогда Рыбников уже стал сам проявлять инициативу.
Через год Румянцева снялась еще в одной суперпопулярной картине — «Королева бензоколонки». Потом были и другие замечательные фильмы. И все-таки народ навсегда запомнил ее как Тосю Кислицыну. Помню, как я впервые поехала к Наде на дачу. Выхожу из электрички, спрашиваю: «А где тут живет актриса Надежда Румянцева?» Никто не знает. И тут одна женщина догадалась: «Так вам Тосю Кислицыну? Идите направо...» А ведь много лет уже прошло к тому времени после «Девчат»! В качестве Тоси узнаваемость у Нади была просто повальная. Когда мы с ней только-только подружились и в первый раз договаривались встретиться поболтать где-нибудь вне съемочной площадки, она меня сразу попросила: «Давай только не пойдем в кафе. Мне и на улицу-то выйти порой бывает неудобно. Лучше приходи ко мне домой».
Первая в жизни премия — кроличья шубка
Надя любила рассказывать про свое детство. У ее отца была интересная жизнь: когда-то он работал в поездах дальнего следования бригадиром. Тогда поезда ходили не только на Дальний Восток, но и до Пекина, это три недели вахты. А потом ее папа стал егерем. Он и Надю брал с собой в лес. В результате она замечательно разбиралась в растениях и животных любила. В десять лет, когда им задали в классе писать сочинение на тему «Как я провел лето», Надя написала про одно такое путешествие в лес с отцом. Это сочинение даже опубликовали в газете. А Наде вручили приз — кроличью шубку (призы в то время были очень полезные, материальные). Тогда это воспринималось, как сейчас норковое манто. Но шубу эту Надя только одну зиму поносила — потому что началась война, отец ушел на фронт, семья стала голодать, и «приз» пришлось поменять на картошку и сало.
Надя рассказывала, как она мечтала убежать на войну: их деревня оказалась недалеко от линии фронта, и мальчишки-одноклассники сбегали «воевать». Их ловили и возвращали. В результате Надя рассудила: на фронт все равно не пустят, нужно помогать стране как-то по-другому. И они с ребятами организовали агитбригаду, выступали по госпиталям. Что-то даже зарабатывали, и это для нее было важно — отец вернулся с фронта с очень тяжелым ранением, Наде рано пришлось почувствовать себя кормилицей семьи. Вот и потом, начав сниматься, Надя постоянно что-то родителям посылала. И еще всегда старалась помочь тем, кто в этом нуждался.
Сниматься Румянцева стала рано, что для студентки начала 50-х годов было невероятным везением. Кино после войны только набирало силу, снимали всего несколько картин в год, и соответственно, получить роль было почти невозможно. А тут Наде предложили сняться в фильме «Навстречу жизни». В ГИТИСе, где она тогда училась, существовало правило: студентам в кино сниматься запрещено. Но, на счастье, у Нади была своя добрая фея, которая сильно помогла ей в профессиональном плане. Педагог и актриса Ольга Пыжова разглядела Румянцеву еще на поступлении в студию при Центральном детском театре. Семнадцатилетняя Надя, выглядевшая от силы на четырнадцать, выбрала для поступления монолог Фамусова из «Горя от ума», чем вызвала повальный хохот присутствовавших. Но Ольга Пыжова сказала, что девочка талантливая, и Надю приняли. И когда Надю все-таки отчислили из ГИТИСа за съемки, сказали ей: «Вы все снимаетесь в кино? Значит, вам некогда учиться», Пыжова взяла ее к себе во ВГИК, где к тому времени стала преподавать. А Наде только того и нужно было! К тому времени она уже полюбила кино и из-за отчисления не переживала.
Она на многое была готова ради кино. Если для роли нужно было приобрести какие-то новые навыки — пожалуйста. Чтобы освоить токарный станок, Надя попросилась на месяц в ремесленное училище и изучила все до тонкостей. У нее вообще любимыми словами были: «Я смогу! Я научусь!» «На моторной лодке можете?» — как-то спросили ее на съемках. «А то!» Села — в первый раз в жизни, — смело завела мотор и, конечно, перевернулась, искупалась в ледяной воде…
Ничто ее не пугало, ничто не повергало в долгие переживания. Надя не просто не зацикливалась на неприятностях — она старалась забыть о них. Я, бывает, начну ей на что-то жаловаться, а она: «Это ведь уже прошло, а завтра будет новый день… Ну вот как лужа на дороге. Ты увидела ее, переступила и пошла дальше». Я ее только один раз в жизни видела по-настоящему расстроенной. На ее собственном юбилее в Доме кино мы встретили одну известную актрису, и та сказала Надюше: «Надо же, как тебе в этот раз хорошо пластику сделали! Это уже которая у тебя по счету? Четвертая?» Надины роскошные глаза наполнились слезами: «Я же ни разу пластику не делала». Не ожидала, что Румянцеву это может так расстроить. Говорю ей: «Надюш, надо было ей ответить: «Да какая четвертая, уже шестая!» С Надиной вечной моложавостью никакие операции, конечно, не требовались. У нее были другие способы держать форму. Став женой дипломата, она освоила теннис, плавание, увлеклась китайской гимнастикой тай-чи. Выглядела Надюша действительно прекрасно — всегда нравилась мужчинам.
Ради мужа вернулась под пули
Не успела Надя окончить институт, как вышла замуж за актера Владимира Шурупова. Она рассказывала: «Оба молодые, горячие, создали семью, а о том, как и где будем жить, задумались только потом». А тут — диплом, окончание института, распределение... Мужу Нади поступило предложение работать в Свердловском театре. Это был хороший театр, из тех, где можно начать настоящую карьеру. Владимир звал с собой Надю, но она сомневалась: стоит ли уезжать из Москвы? За советом отправилась все к той же Пыжовой: «Что делать?» И та ей ответила: «Разводись. Какой Свердловск? Здесь у тебя «Мосфильм», съемки… Все потеряешь. Не думай даже!» Надюша именно так и поступила. Правда, через несколько лет, когда перед ней снова встал выбор: кино или муж. Выбрала мужа. Видно, так ей было судьбой предназначено...
Надя стала готовиться к отъезду за границу сразу после того, как снялась в «Женитьбе Бальзаминова», — в зените славы. К этому времени за ней уже года два ухаживал молодой дипломат Вилли Хштоян. А тут он получил назначение в Египет и поставил вопрос ребром. Дипломату положено иметь жену, и она должна быть при нем в заграничной командировке. И Надя согласилась выйти замуж за Вилли и поехать с ним. Не было никакого трагизма, казалось, ей не тяжело далось это решение. Просто Румянцева вдруг стала говорить: «Мы с Виликом», «У нас с Виликом». Как-то раз и навсегда променяла все свои роли на единственную роль жены. Это мало кто мог понять и принять. О Наде поползли самые дикие слухи. Что Румянцева эмигрировала в Америку, чтобы сниматься в Голливуде. Или даже что ее украл богатый покровитель…
Надо сказать, что из нее получилась невероятно талантливая жена дипломата. Она в совершенстве выучила несколько иностранных языков. Вилли мне с гордостью рассказывал, что, бывало, на приеме видит: в углу собрался народ, хохочет. Подошел — а это, оказывается, Надя рассказала анекдот по-французски. Через какое-то время в другом углу образуется толпа, и снова хохот. А это Надюша уже по-английски анекдот рассказывает. Я и сама была поражена, когда однажды услышала, как она разговаривает с какими-то американцами — так бегло, словно всю жизнь только на английском и говорила. Это тоже ее вечное: научусь, смогу!
Другой такой мудрой жены, как Надя, вообще не знаю. И я у нее уму-разуму училась. Как-то мы с Сашей переживали непростой период, он постоянно где-то пропадал. Я пожаловалась подруге, и Надюша рассказала мне свою историю. Вилли Вартанович по национальности армянин, и часто они со своими земляками собирались в армянском ресторане, где хаш, долма… И вот Надя говорит: «Виличка, на этот раз я еду с тобой, тоже хочу попробовать настоящий хаш!» И там, в ресторане, она взяла у повара рецепт, а потом объявила за столом: «Значит, так, мои дорогие, в следующие выходные всех приглашаю к нам домой на хаш!» Армянскую кухню освоила на высшем уровне, друзья Вилли к ним зачастили, а через полтора месяца он взмолился: «Надя, не готовь ты больше этот хаш! Хоть передохнем от гостей!»
Время от времени Надя приезжала в СССР в отпуск. Узнав, что Румянцева в Москве, ее тут же приглашали поработать на озвучании фильмов. Покинуть мужа на несколько месяцев, чтобы сниматься, она не могла, но и полностью бросать профессию не хотела. Озвучание стало для нее выходом из положения. Звонким Надиным голоском какие только киногероини не разговаривали, например Гюльчатай в «Белом солнце пустыни». Много лет Надя из деликатности скрывала, что Нину в «Кавказской пленнице...» озвучила тоже она, все думали, что это голос Варлей. В титрах ведь Надя не значилась, тогда это было не принято. У меня самой с озвучанием связана забавная история, когда я вместе с Сашей Соловьевым поехала в Одессу на съемки «Зеленого фургона». Петр Тодоровский как раз в это время снимал там «Военно-полевой роман», пригласил меня и сказал: «Мне нужно пять вариантов смеха». И я, как сумасшедшая, хохотала в огромном павильоне. Потом на банкете по случаю премьеры картины ко мне подошла Наташа Андрейченко: «Я вас знаю, вы мой смех!»
Однажды мы с Надей озвучивали на радио китайскую сказку «Братья Лю», и так вышло, что прямо на ходу приходилось соображать, где чей текст: «Кто сейчас говорит? Ты? Давай!» В общем, еле выкрутились. После чего повелось: она меня стала называть «братец Лю», а я ее — «братец Надю». А мои дети звали ее «та самая Надю, которая нам подарила клубнику».
Это было под Новый год. Надя позвонила мне: «Как дела?» — «Да просто катастрофа! И у Кати температура, и у Миши, а Новый год через два дня, я даже не могу сбегать в магазин, чтобы купить им подарки!» — «Так, а во сколько ты завтра просыпаешься? В семь утра? Давай в восемь пересечемся у метро, где тебе удобно». И на другой день в назначенном месте Надя передала мне огромный сверток, упакованный в несколько слоев бумаги. Я даже думала, что там футбольный мяч. Надя говорит: «Дома посмотришь, а для детей придумай какую-нибудь красивую историю». И вот мы на кухне распаковываем сверток, один слой бумаги, другой — а там корзина с клубникой! Вы даже не представляете, что такое для советских людей в 70-е была клубника зимой! Да мы об этом даже не мечтали! Но в жарких странах, где работал Вилли, клубника была и в декабре. Дети спрашивали: «Откуда?» Я сочинила для них историю по мотивам сказки «Двенадцать месяцев», только Дед Мороз вместо подснежников нашел под снегом клубнику. Потом, конечно, сказала, что это от Нади.
Своих детей у нее не было, она же постоянно снималась. Тогда многие артистки не позволяли себе становиться матерями, работа для них была превыше всего. Помню, у нас в театре одна актриса, плотно занятая в репертуаре, спрашивала у худрука: «Когда я могу родить?» — «Так, давай посмотрим… Здесь ты будешь играть, здесь тоже, а вот тут могу отпустить тебя на полтора года». Многие откладывали рождение ребенка на потом, а в итоге оказывалось поздно. Ну а когда Надя встретила Вилли, ей все-таки было уже далеко не 18 лет. К тому же у мужа подрастала дочка Карина от первого брака, которая жила со своей мамой, но при любой возможности Вилик ее забирал к себе. И Надя к девочке прикипела...
Когда в Египте началась война, жен и детей дипломатов отправили в СССР. Надя Карину отвезла, а потом ценой невероятных усилий, на каком-то попутном транспорте вернулась к мужу. Единственная из посольских жен! Ее, конечно, пытались не пропустить в район боевых действий. Но Надя устроила страшный скандал, так что чиновники сами позвонили Вилику и говорят: «Забирайте вашу жену! А то она тут сейчас стрельбу устроит. Сумасшедшая!» Вилли и сам был в шоке, она же его не предупредила, что вернется. Но для нее это было естественно: раз он находится в опасности — она должна быть рядом.
Они с Вилли вернулись в СССР только во второй половине 80-х. Наде было за пятьдесят, но ее по-прежнему все хотели снимать. Режиссеры видели, что Румянцева в прекрасной форме, голосок тот же, задор тот же… Но Надя не соглашалась. Это ведь был уже совсем другой кинематограф, а она любила фильмы, которые вселяют оптимизм и чтобы заканчивалось все хорошо. Зато у нее по-прежнему было много работы в озвучании. В 80-е годы к нам хлынули сериалы: «Рабыня Изаура», «Джейн Эйр» — и всюду героини говорили голосом Нади.
Еще ее новым увлечением в эти годы стало садоводство. В шесть утра Надя вставала, брала тяпку и шла на грядки. Как-то приезжаю к ним с Виликом и вижу тыкву. Ростом с Надю! Таких просто не бывает, разве что в сказке «Золушка». Я решила, что это ей на «Мосфильме» муляж подарили. Оказалось — настоящая. Это они с мужем обнаружили на участке какой-то росточек и поспорили: «Кабачок!» — решил Вилик, «Тыква», — утверждала Надя. И стала за этим росточком ухаживать. А надо сказать, все, к чему Надя прикасалась на даче, вырастало огромных размеров. Например, бальзамин кто-то ей подарил, мол, вы же снимались в «Женитьбе Бальзаминова». Она посадила этот бальзамин, и вымахали высоченные кусты, сплошь усыпанные цветами. А тыкву эту потом не срезали — срубали, чуть ли не бензопилой. Надя мякоть заморозила и в подполе хранила — несколько месяцев они потом кашу с тыквой варили.
Наде никогда не было скучно, я думаю, если б не ее внезапная болезнь, она бы еще много нашла себе занятий. Ведь при своей трогательной внешности, она была очень мужественной и умела принимать жизнь такой, какая она есть. И ушла светло, без слова жалобы, с благодарностью к прожитой жизни.
