Во всем, что касается личной жизни, актер всегда был великим конспиратором. Он до последнего ухитрялся скрывать не только роман с будущей женой, но и свадьбу, которую специально провел на острове, куда посторонним попасть было невозможно. Но на этот раз счастливое событие в семье Камбербэтч утаить не смог — его жена ждет второго ребенка.
— Скоро вы станете отцом во второй раз. Вам есть чем гордиться!
— Возможно, гордиться следует все-таки моей жене Софи (Бенедикт и театральный режиссер и актриса Софи Хантер сыграли свадьбу в День святого Валентина в 2015 году на острове Уайт. Софи была уже беременна первым ребенком, он родился в июне 2015 г. — Прим. ред.). Это же она рожает второго ребенка. Так что это скорее ее достижения, а не мои. Конечно, я очень счастлив: дети вносят в жизнь столько радости! Но я до сих пор утверждаюсь в роли отца, привыкаю к отцовству. В этом смысле для меня пример для подражания — мои собственные родители, и я был бы безмерно рад стать на них похожим хотя бы наполовину. Только сейчас я способен по-настоящему отдать должное маме и папе. Говорю без всяких преувеличений или сантиментов: они — настоящие герои. Я восхищаюсь тем, что родители, не имея лишних денег и особых возможностей, сумели дать мне прекрасное образование, о котором многие могут только мечтать.
— Зато потом вас часто попрекали принадлежностью к высшему классу, аристократии. Мол, вам легко все давалось в жизни из-за того, что вы учились в знаменитой школе Хэрроу вместе с особами королевской крови и отпрысками британских лордов и пэров...
— Да. В Хэрроу учились многие великие люди: Уинстон Черчилль, Сесил Битон... Я, сын простых актеров, рабочих актерских лошадок, не вписывался в привилегированное общество принцев и богатых наследников ни с одной стороны. Но это было отличное время в моей жизни, тем не менее. Помню, как я завоевал уважение, выступив в школьном театре в двух шекспировских постановках. И в обеих играл женских персонажей, это же школа для мальчиков. (Смеется.) Был грандиозный успех! Способности, мною демонстрируемые в играх в крикет и в регби, тоже немало помогли избежать насмешек и шпилек в свой адрес.
Конечно, моим родителям пришлось здорово напрячься, чтобы отправить меня учиться в одно из лучших учебных заведений... Их жизнь вообще напоминала качели — взлеты и праздничные фиесты сменялись падениями и провалами, отсутствием работы и, следовательно, надежды на заработок (родители Бена — Тимоти Карлтон и Ванда Вентхам — были известны в актерском мире, снимались в телешоу, играли в антрепризных театрах. Отец взял себе псевдоним Карлтон, посчитав фамилию Камбербэтч чересчур сложной. Но сын, по совету своего агента, предпочел фамилию не менять. — Прим. ред.). Мне довелось с сожалением наблюдать за этим процессом — что происходит, когда нет возможности контролировать свою жизнь, рабочий график, финансовые дела... Именно поэтому я страстно хочу попробовать сделать все, чего не сумели мои родители. И в карьере, и в личной жизни. Например, мечтаю о большой семье.
— Вы ведь были единственным ребенком?
— Да. У меня, правда, есть единоутробная сестра, но она намного меня старше. Дочь мамы от первого брака. Помню, мне было лет одиннадцать, когда она родила ребенка. Но я всегда с удовольствием с ним нянчился, да и вообще с маленькими детишками. Был одним из тех, кого на вечеринке взрослые могли смело просить присмотреть за малышами, почитать им книжку...
— У вас же классическое образование. Многие удивились, когда вы приняли предложение сыграть супергероя в блокбастере «Доктор Стрэндж». Что вас подвигло примкнуть к вселенной «МАРВЕЛ», основанной на комиксах?
— Мое образование в жанре комической литературы действительно носит скудный характер. И не потому, что меня в детстве с хлыстом загоняли читать исключительно Чехова и Диккенса. Нет, на каникулах я, помнится, пролистывал комиксы «Астерикс». Но никогда не питал истинной страсти к такому жанру. И вообще мне несвойственно долго сходить по чему-то с ума, помешаться на тех же комиксах. Я довольно легкомыслен, помесь бабочки и сороки. (Смеется.)
Не стану скрывать, огромную роль в том, что я согласился на «Доктора Стрэнджа», сыграло детское любопытство. Мне захотелось получить ящик с игрушками, оказаться внутри и увидеть, как все там устроено. Не секрет, что такие фильмы напоминают огромную волшебную мастерскую, где неустанно трудятся лучшие мастера с самым богатым воображением, чтобы снова и снова удивлять не только публику, но и участников процесса, нас, актеров, новыми «игрушками» во всех сферах кинопроцесса. Вот, например, костюмы. У меня было больше тридцати примерок для моего героя! Такого на обычных фильмах не бывает. Скажем, мое тело постепенно несколько менялось с ходом тренировок, и художники по костюмам учитывали все эти изменения. Костюмы подгоняли не просто под меня, а под конкретные движения и жесты в каждой отдельной сцене. Фантастика! А еще я взялся за такого любопытного персонажа, как доктор Стрэндж, потому, что ни разу не был главным героем большой франшизы.
— Во многом на решение студийных боссов отдать вам красный волшебный плащ доктора Стрэнджа повлияло мнение людей. Фанаты давно кричали на всех углах, что вы — тот единственный, кто идеально подходит на эту роль…
— Возможно, их крики услышали там, наверху. Мне это в любом случае льстит. Но, если честно, я не склонен отдаваться на милость соцсетям. Это дорога с двусторонним движением. В одной комнате собираются те, кто готов тебя убить, и те, кто в восторге от тебя. Я же предпочитаю быть в стороне и сам создавать мир, в котором живу. Кстати, студия не раз ко мне обращалась с этим предложением. При этом плотный график просто физически не позволял ответить согласием. Хотя в конечном счете студии договорились, и я смог одновременно сниматься в «Шерлоке», выходить на сцену в «Гамлете» и начать работу в этом фильме.
— Забавно, что доктор Стрэндж оказывается в тех же местах в поисках спасения, возвращения чудесного дара лечить людей, что и вы в свое время, — в Катманду, в Тибете…
— Да, но я уехал туда перед поступлением в университет. Взял год, чтобы побыть в свободном полете и набраться впечатлений. Преподавал английский язык монахам в Дарджилинге, а в свободное время без всякого страха путешествовал... Однажды моя беспечность, правда не в Непале, а в Южной Африке, и привела к смертельной опасности. Мы там снимались и как-то в выходной день с приятелем-актером решили сгонять на побережье, чтобы понырять и поплавать под водой. В пустыне нашу машину остановили вооруженные бандиты (оказалось, эту часть дороги контролируют банды, специализирующиеся на грабежах и захвате заложников).
Отобрали все, связали, а меня еще и засунули в багажник машины. Я бился, кричал, умолял выпустить. И в какой-то момент уже начал готовиться к неминуемой, как казалось, смерти. Но неожиданно нас бросили связанными и уехали. Что это было? Мы сумели освободиться от пут и прошли очень большое расстояние, прежде чем наткнулись на парочку местных жителей. Попросили у них телефон и сообщили о себе. Чудом остались живы... Но моя любовь к адреналиновым безумствам тогда только усилилась. Жажда приключений не давала покоя. На следующее утро, например, я отправился нырять и плавать с особым наслаждением. Глоток утреннего кофе, прохлада морской воды, холодное пиво — все то, что мы привыкли считать лишь маленькими радостями, превращается в роскошное удовольствие, после того как побывал на волосок от смерти... Но могу сказать, что, став мужем и отцом, я несколько угомонился. По крайней мере, отказался от прыжков с парашютом и гонок на мотоцикле.
Что же касается съемок в Катманду «Доктора Стрэнджа», то я никак уж не ожидал увидеть там толпы своих фанатов. Узнав о моем присутствии, они бегали за съемочной группой с криками «Шерлок! Шерлок!». В том числе женщины. Кто бы мог подумать…
— Женщинам нравится ваш Шерлок Холмс, несмотря на то что он такой холодный и отстраненный и, кажется, равнодушен к противоположному полу…
— Он не асексуален, как многие пытаются его охарактеризовать. Шерлок просто сознательно подавляет свои желания, чтобы они не мешали его работе. Холодный душ и слишком много трупов способствуют этой цели. Шерлок — отражение той работы, которую он делает. Как зеркало. Я отлично это понимаю. Лет десять-пятнадцать назад никто и помыслить не мог включить меня в список самых-самых привлекательных и тому подобное. Сейчас все изменилось. Люди всегда проецируют на тебя образ того, кого ты играешь. В любом случае все эти проекции не имеют отношения к тому, какой я есть на самом деле. И тогда, и сейчас... А вот мама, кстати говоря, находит у меня много общего с моим Шерлоком. Наверное, всему виной мое нетерпение и порывистость. Маму это сходство смешит, но одновременно и немного приводит в замешательство. (Улыбается.) И я всегда повторяю особо рьяным фанатам Шерлока: они могут сколько угодно любить его, но он никогда не полюбит их в ответ. Напротив — разрушит. Он же абсолютный негодяй. То есть я в образе Шерлока.
— Интересно, а вы привыкли к такой сумасшедшей славе? Ваши фанаты создают в Интернете сообщества, сайты, блоги... Чего там только не прочитаешь!
— Да уж, меня несколько напрягают многочисленные теории заговоров, которые про меня сочиняют. Одна из них в том, что моя женитьба — всего лишь пиар-кампания, как и то, что я стал отцом. Понятно, что переубеждать любых «конспирологов» — занятие совершенно бесполезное, но мы с женой крайне болезненно относимся к подобным издержкам моей популярности. И тот факт, что меня называют «бойфрендом из Интернета», радости не прибавляет. А говорит о том, что фанаты уверены: этот «бойфренд» не может принадлежать кому-то одному в этой жизни. Он обязан принадлежать всем... Вот и возникают теории заговоров. На ваш вопрос, сумел ли привыкнуть к славе, отвечу так: я в процессе. Бывают дни, как у всех, когда чувствуешь себя не в настроении. Хочется остаться дома, закутаться в плед и никуда не выходить. А приходится тащиться в офис и встречаться с коллегами — с головной болью, с похмелья, с чем угодно, что тебя мучает. То же и со славой. Бывают дни полегче, когда нет никаких проблем с тем, что тебя узнают незнакомые люди. А иногда хочется превратиться в невидимку.
— Все-таки как вы умудряетесь жить в новой реальности? Когда на улице нельзя показаться спокойно...
— У меня есть один прием. Я иду и целеустремленно смотрю вдаль, как будто высматриваю определенную цель. И все тогда вынуждены обходить меня — я автоматически становлюсь своего рода препятствием. Давно понял, что чем больше солнечные очки или козырек кепки, выше стены, темнее окна в машине — тем больше возникает желания увидеть, кто за всем этим спрятался. Самая лучшая маскировка — научиться быть невидимым на глазах у всех.
