«Характер у меня совершенно не азартный, не боевой, в детстве я была даже немного закомплексованной. Может, поэтому и не любила соревноваться. В школе, в лагерях проходили какие-то конкурсы, но я никогда не хотела в них участвовать — не стремилась быть первой, самой популярной», — призналась певица, которая стала экспертом вокального шоу «Ну-ка, все вместе!».
— Алсу, вы нечасто радуете поклонников появлением в телешоу. Недавно в дуэте с Николаем Басковым открыли новый сезон программы «Ну-ка, все вместе!», которая по пятницам выходит на канале «Россия», а также комментировали выступления конкурсантов. Сейчас шоу в самом разгаре — заканчивается этап отборочных туров. Почему согласились в нем участвовать?
— Всегда с удовольствием смотрела выпуски этой программы. Мне нравится, что в шоу судьба конкурсантов зависит не от решения одного, двух, трех членов жюри. Свое мнение высказывают сразу сто экспертов, любители разных вокальных жанров и стилей, представители разных поколений. И если кому-то выступление категорически не понравилось, всегда остается шанс, что другие судьи высоко оценят участника. Поэтому даже проигравшие уходят с шоу, получив поддержку и внимание широкой публики.
То, что у экспертов разные оценки, — это здорово. Ведь всем не угодишь, вкусы у всех разные. У эстрадных исполнителей один любимчик, у рокеров другой, у академических певцов свой, у джазменов свой. Я впервые побывала на этом шоу. И если меня позовут еще раз, с большим удовольствием присоединюсь и поддержу участников. Кстати, когда раньше смотрела программу, мне казалось, что стена, на которой расположились гости, отвесная и музыкальные эксперты сидят чуть ли не на головах друг у друга. Но выяснилось, декорация очень удобная и со всех «этажей» отлично видно.
— Вам самой в начале карьеры часто приходилось участвовать в вокальных соревнованиях?
— Моя карьера стартовала очень рано. Когда мне было всего 15 лет, вышел мой первый клип. А уже в 16 лет я представляла Россию на международном конкурсе «Евровидение» — это был мой первый соревновательный опыт. Но при этом характер у меня совершенно не азартный, не боевой. В детстве я была даже немного закомплексованной. Может, поэтому и не любила соревноваться. В школе, в летних лагерях всегда проходили какие-то конкурсы, но я никогда не хотела в них участвовать — не стремилась быть первой, самой популярной. Наоборот, в классе считалась, наверное, самой скромной и тихой, такой серой мышкой. И только благодаря тому, что выбрала профессию, которая требует уверенности в себе, пришлось научиться держаться на публике.
Есть люди, которые очень хотят быть известными, чтобы их все узнавали. Но я другая. В первые годы популярности, когда в аэропортах и на вокзалах меня мгновенно окружали толпы поклонников, было не по себе. Конечно, мне, совсем еще юной девочке, такое внимание было приятно. И особенно важно мне было то, что поклонники полюбили меня не только за песни, но и за мои человеческие качества. Хотя пристальное и постоянное внимание немножко пугало — иногда хотелось спрятаться! Поверьте, очень сложно расслабиться, когда за тобой вот так наблюдают — как ты ешь, как сидишь, как идешь. В конце концов, я живой человек со своими недостатками.
Конечно, есть и свои плюсы, начиная с мелочей, — например, известному артисту всегда найдут столик в популярном ресторане, куда невозможно попасть. (Смеется.) Или помогут раздобыть какие-то билеты. Это все преимущества. Но существует и обратная сторона — в том, что тебя постоянно обсуждают. Бывает, о себе из СМИ узнаю много нового. (Смеется.)
— Однако при вашем характере вы не просто приняли участие в «Евровидении», а очень успешно — заняли второе место.
— Решилась на участие, наверное, по молодости, сейчас — вряд ли... Когда началась подготовка к этому конкурсу, мне было 16 лет, и я еще не участвовала в вокальных соревнованиях. А тут сразу «Евровидение». Как же я переживала, как нервничала! Прежде всего потому, что у меня было так мало опыта публичных выступлений...
Как это всегда случается, на репетиции все прошло гладко, спела я хорошо. И за кулисами, когда мы ждали своей очереди на лестнице и с бэк-вокалистами пели а капелла, звучало здорово. Но когда я вышла на сцену, меня охватил страх. Ужас! Даже сейчас, когда выхожу на сцену на ответственном мероприятии, первые несколько минут мне нужно собраться, выровнять дыхание и справиться с волнением. А на «Евровидении» песня идет всего три минуты, так что только к ее концу я начала приходить в себя. Потом очень переживала, что выступила не так, как хотела и как могла, как было на репетиции. Я вообще самокритичный человек, постоянно занимаюсь самокопанием: «Вот тут можно сделать лучше, и здесь». Хотя в итоге на «Евровидении» все получилось более чем хорошо и придало мне уверенности в том, что я правильно выбрала профессию.
Спасибо всем, кто тогда, в начале пути, меня оберегал и поддерживал. Продюсеру Валерию Белоцерковскому, в надежные руки которого меня передал папа и который вместе с моей командой оградил меня от негативной стороны шоу-бизнеса. А еще первые годы мне здорово помогли Лолита Милявская и Саша Цекало, которые тогда были парой. Они видели, что я очень застенчивая, стеснительная, что мне во время выступлений не хватает уверенности. И советовали, как вести себя на сцене. Потом мы с Сашей даже гастролировали вместе. И, конечно, я очень благодарна моему дорогому и любимому наставнику Льву Валерьяновичу Лещенко. С ним знакома лет с десяти — он дружил с моим папой. Лев Валерьянович вообще был одним из первых, кто поверил в меня в начале моей карьеры. Когда я выступала на «Евровидении», он и его жена Ирочка прилетели в Швецию вместе с моими родителями, чтобы меня поддержать.
— С музыкальными конкурсами все ясно. А почему не участвуете в телешоу, где звезды соревнуются на катке, танцевальном паркете, цирковой арене?
— Во-первых, я не самый спортивный человек. Туда, где нужна хорошая физическая подготовка, где большие нагрузки, просто не осмелилась бы пойти. Только один раз согласилась участвовать в ледовом шоу. Но вскоре узнала, что беременна — второй дочкой, Микеллой. А потом практически все время у меня стало уходить на семью, на материнство, и было не до конкурсов.
В прошлом году мне предложили участвовать в одном вокальном шоу, где персонажи скрывают свои личности под разными нарядами. Когда до этого смотрела программу, часто думала, как классно было бы там оказаться. Потому что это прекрасная возможность проявить себя в разных жанрах, показать разные грани своих способностей, попеть разными голосами, побыть в образе какого-то персонажа. Так что я с радостью согласилась. А потом увидела безумный график: каждые четыре-пять дней съемка, на полгода ты привязана к Москве, не можешь с детьми на школьных каникулах куда-то съездить. Но я решила: «Нет, я должна». И оказалось, что не зря: дошла до финала и стала единственным среди финалистов всех сезонов неразгаданным персонажем. Мое имя жюри ни разу не произнесло! Но в этом и был весь смысл участия в проекте. Я же показала, что в юности не зря училась оперному пению в лондонском колледже. Кстати, моя мама мечтала, чтобы я стала именно академической вокалисткой, все время просила дома петь оперные арии. А я пару лет позанималась и перестала. Хотя мама убеждала: «Не бросай, у тебя так хорошо стало получаться». Но в 14 лет мне, подростку, классический репертуар казался скучноватым. Вот и бросила. А много лет спустя навыки, которые получила на тех занятиях, очень пригодились...
Когда пришло время «разоблачиться», увидев удивление и даже шок на лицах жюри и шеститысячного зала, я вдруг поняла, что, наверное, впервые за 23 года моей карьеры публика слушала и воспринимала меня без какой-нибудь предвзятости и предубеждений. Именно для скептиков благодаря этому шоу я стала своего рода открытием. Но понимала, что все равно будут разговоры, что кто-то пел вместо меня. Поэтому после окончания проекта решила сделать пост в своих соцсетях и выложить видео — хотя и не имею привычки что-то доказывать. В этом ролике я пою одну из самых сложных — на мой взгляд — композиций, которую исполняла в шоу: в своей комнате, без аппаратуры, чтобы было невозможно меня обвинить, что голос обработали. Надеюсь, это поставило жирную точку в давней истории про голос Алсу.
После этого многие люди мне написали: «А мы и не знали, что у вас такой голос. Почему вы его скрывали?» Но так получилось, что у меня хитами стали нежные, лиричные, душевные песни, где не нужно форсировать звук. А композиции, в которых можно продемонстрировать силу голоса, его диапазон, знали только мои поклонники, которые интересовались всем, чем я занимаюсь. Кстати, члены моего фан-клуба сказали: «Наконец все услышали то, что мы слышали все 20 лет». Поэтому я так рада, что в моей жизни случился этот проект! Хотя было трудно, особенно первые несколько передач. В тяжеленном костюме дышать невозможно, практически ничего не видно, через малюсенькие отверстия пытаешься что-то разглядеть, чтобы в номерах с танцами не упасть, чтобы пойти в нужную сторону! Первую ночь после съемки вообще не могла спать, у меня случилась тахикардия — видимо, от нехватки кислорода. А некоторые мои коллеги чуть ли не в обморок падали на съемках. Сложно было, но зато какая закалка! И результатом я очень довольна...
— А после проекта вы опять с головой ушли в семейные дела? У вас с мужем (Ян Абрамов, бизнесмен. — Прим. ред.) трое детей…
— Был период, когда я полностью погрузилась в семью. Но потом поняла, что у меня должна быть и своя жизнь, свои интересы, хобби. Конечно, все мои мысли — о семье, о детях, об их будущем. Но, тем не менее, я понимаю, что девочки уже повзрослели и через пару лет у них начнется самостоятельная жизнь. Сын уже дошкольник. И я могу больше времени уделять творчеству и саморазвитию.
— Дети чем занимаются?
— Старшей дочке Сафине 7 сентября исполнилось 16 лет. Эта цифра меня и пугает, и удивляет — как быстро пролетело время. Она выше меня ростом (переросла еще в прошлом году), ответственная, серьезная, очень независимая, уравновешенная. Сафина вся в учебе, в книгах, она отличница. Окончила музыкальную школу с красным дипломом и продолжает заниматься фортепиано, разучивает сложнейшие произведения. Но связывать жизнь с музыкой не хочет, ее интересует наука, исследования.
Микелле — 14 лет, и она девушка-огонь, полная противоположность сестре, очень энергичная и боевая. Микелла успевает все: и хорошо учиться (а до этого она на отлично окончила музыкальную школу), и быть телеведущей — у нее своя рубрика в детской передаче «С добрым утром, малыши!». Постоянно участвует в концертах, съемках, играет на гитаре, пишет песни, готовит новый альбом.
База у нее прекрасная. Не знаю, как сложится ее жизнь, захочет ли Микелла пойти по моим стопам. Может, она увлечется политикой: дочь — прекрасный оратор и убедит кого угодно в чем угодно. (Смеется.) Но пока она полностью погружена в музыку, и мы ее в этом поддерживаем. Мы же видим, что Микелла ответственно ко всему относится — и к музыке, и к школьным занятиям. У меня перед глазами есть примеры, когда дети артистов практически бросали школу и уходили в творчество. В итоге с музыкой не получалось, а хорошее образование при этом было упущено. Для нас с мужем важно, чтобы у детей был выбор в будущем, поэтому однозначно всегда отдаем приоритет учебе.
— «Прелести» переходного возраста дочек-подростков вы ощутили?
— С Сафиной этот момент прошел очень мягко. Я вспоминаю себя, и, мне кажется, я не доставляла родителям особого беспокойства. Никогда не хотелось хлопнуть дверью, убежать из дома. Может, оттого, что родители мне почти ничего не запрещали и во всем меня поддерживали. А может быть, в силу моего спокойного, скромного характера. У Микеллы переходный возраст проявился в сменах настроения, в юношеском максимализме. Микелла вообще очень эмоциональный человек, что является весьма важным для творческой личности.
— А каким растет ваш сын Рафаэль? Ему ведь уже шесть лет?
— Сын ходит в подготовительный класс. Плюс развивающие и музыкальные уроки — у всех моих детей с детства много занятий. Рафаэль очень музыкальный. Такого уникального слуха, как у него, ни у Сафины, ни у Микеллы в шесть лет не было. Пою песню в непривычной для него тональности, затем прошу Рафаэля исполнить мелодию в оригинальной тональности, и сын легко это делает! Даже Сафина, у которой совершенный слух, удивляется: «Мама, как такое возможно?!» Плюс у нас музыкальная семья — дома постоянно звучит и классика, и эстрада. Рафаэльчик сейчас все стремится повторять за сестрами. Когда Микелла приходит, он говорит: «Давай слушать музыку». И она ставит ему своих любимых исполнителей.
— У дочек не было ревности, когда появился маленький братик?
— Когда родился Рафаэль, Сафине было почти 10 лет, Микелле — 8, уже сознательный возраст. Вот если бы это случилось раньше, наверное, ревность могла бы возникнуть. А вот между самими девочками, конечно, существовала здоровая конкуренция, они же погодки и всегда занимались чем-то схожим. Когда малыш появился в семье, какая тут ревность или конкуренция? Девочки — мои самые большие помощницы в воспитании сына, а для него они безусловный пример во всем.
— Ваши дети растут в достатке. Трудно в такой ситуации не избаловать их?
— Я с самого начала очень основательно подошла к этому вопросу, хотя сама не слышала от родителей слова «нет». Когда я родилась, наша семья жила очень скромно. Но потом появилось больше возможностей, и каждое мое начинание родители, особенно папа, всячески поддерживали. Ведь у него три сына и одна лапочка-дочка — я. Например, у братьев особо не было выбора, они понимали, что им надо идти по папиным стопам. А я могла заниматься чем хочу.
Но мы все-таки растем на примере своих родителей. А они у меня очень трудолюбивые и порядочные. Помню, в Лондоне, в колледже, меня окружали дети обеспеченных родителей, и некоторые ребята жили совершенно иначе, нежели я. Какие-то моменты в их поведении меня удивляли: вседозволенность, распущенность, нежелание знать цену деньгам. Меня родители не ограничивали в тратах, но при этом у меня всегда было ощущение, что надо вести себя разумно, нельзя опозорить или подвести семью...
Естественно, когда сама стала мамой, нам с мужем очень важно было, чтобы дочки и сын не выросли избалованными. Я много раз слышала, как некоторые дети говорят: «А ты знаешь, сколько стоит наша машина? А ты знаешь, кем работает мой папа?» Я такие разговоры вообще не приемлю. И нам с Яном удалось вырастить детей с абсолютно нормальным пониманием, что деньги не падают с неба, что нужно трудиться.
Я очень редко покупаю им брендовые дорогие вещи. Я росла, не самовыражаясь за счет дорогих нарядов. Поэтому и дети на нашем с мужем примере выросли скромными в своих желаниях. Иногда зову девочек на шопинг, присмотрю им что-нибудь, а они уточняют: «Мама, а это не слишком дорого? Может, не будем покупать?» Когда это слышу, мне становится очень приятно. И новые мобильные телефоны дочки не просят каждый год, мол, вышла новая модель. Считаю, что у ребенка должен быть стимул что-то делать самому, к чему-то стремиться. У моих дочек есть желание учиться, работать, стать самостоятельными и добиться собственных успехов.
— Алсу, в следующем году вам исполняется 40 лет. Что меняется в вас с годами?
— Меняется отношение к обстоятельствам. С опытом становишься мудрее и к сложным проблемам относишься намного разумнее. Но с цифрой 40 я себя никак не сопоставляю. Когда мне было 20, сорокалетнюю даму я считала очень взрослой женщиной, каковой себя сейчас абсолютно не чувствую. По моим ощущениям, мне, может быть, 25, ну 28 лет. Сейчас я начинаю понимать родителей, которые всегда говорили и говорят: «Ой, мне в душе 16». Раньше думала: «Какие 16?!» А теперь чувствую то же самое, что и они. Кстати, моя мама до сих пор зажигает на вечеринках — любит танцевать. Иногда спрашиваю дочек: «Я для вас очень взрослая? Как вы меня воспринимаете — как тетю?» А они: «Нет, мама, ты у нас такая молодая, такая классная. Здорово, что ты нас так рано родила...»
Я не стесняюсь своих лет, никогда не буду скрывать свой возраст, потому что я его не чувствую. И считаю, что выгляжу неплохо в свои 39. В конце концов, не цифры в паспорте определяют нас. Самое важное — что мы из себя представляем. Я благодарна Всевышнему за то, что я — мама, жена и имею возможность заниматься любимым делом и дарить людям радость.
— Вы потрясающе выглядите. В чем ваш секрет?
— Прежде всего стараюсь максимально, насколько возможно, оградить себя от «токсичных» личностей. Для меня важно, чтобы в моем ближайшем окружении были люди, которые несут в себе добро и позитив. Если же говорить о еде, то стараюсь питаться правильно: не ем жареное, сильно острое, жирное, кислое, пересоленное. Причем организм сам постепенно отказывается от таких вредных вещей. Мой основной рацион — это рыба, овощи. Могу позволить себе что-то сладкое, но в меру. На самом деле тут главное — мера.
Что касается кожи, то сегодня есть множество прекрасных способов поддерживать ее молодость — «уколы красоты», аппаратные процедуры. И после каждой процедуры вижу, как хорошо это все влияет на мое лицо. Посещаю косметолога, но не так часто, как хотелось бы моему врачу. Она даже меня ругает периодически: «Почему редко приходишь?» И, конечно, нельзя не учитывать генетику. Моя мама прекрасно выглядит для своих лет, притом что практически ничего не делает с лицом, даже иногда кремом забывает пользоваться. Так что мне просто повезло.
— А каким видом спорта занимаетесь?
— Спорт — это абсолютно не мое! Единственный мой фитнес — растяжки в стиле йоги, которые делаю каждый день. Мне очень важно растянуть позвоночник и шею плюс выполнить 20 отжиманий. Иногда еще делаю несколько десятков приседаний, но это по настроению. В общем, мою зарядку трудно назвать спортом. Просто мне важно с самого утра подзарядиться. Ведь каждый день жизни бесценен, и его надо наполнять энергией любви и счастьем.
