Мелодраматичность «Сексуального просвещения» никогда не была натужной. Подростковые эмоции настолько сильны, что каждый успех кажется невероятной победой, а каждая неудача — концом света. Они-то и делали сериал искренним, поэтому даже самые откровенные подробности сексуальных похождений героев не переходили в пошлость.
Третий сезон не подкачал — и это большое достижение. Любовный четырехугольник в центре сюжета не кажется натянутым, отношения героев не вертятся исключительно вокруг романтики, и даже проблемы взрослых не остаются за кадром. Не пропала и образовательная часть — каждая серия ненавязчиво и легко раскрывает проблему половых отношений и рекомендует, как с ней справится.
С одной стороны, можно сказать, что сериал не меняется и не отходит от проверенной формулы. С другой — именно за этим люди к нему и возвращаются, а формула эта еще ни разу не подводила. К тому же, без изменений не обошлось, а финал, кажется, и вовсе разрушил статус кво. Тем подозрительнее выглядит решение Netflix продлить «Сексуальное просвещение» на четвертый сезон.
Конец света
Апокалипсис в масштабах одной конкретной школы настиг героев внезапно. На смену привычному директору пришла амбициозная молодая женщина с ироничным именем Хоуп (то есть «надежда»). Поначалу она кажется прогрессивной — выходит на сцену актового зала под веселую музыку, говорит, что совсем недавно сама была ученицей и хочет изменить школу к лучшему. Хоуп обещает поддерживать начинания подопечных, и многим кажется, что она на их стороне. В каком-то смысле это правда. Но у всего есть подвох.
В первую очередь Хоуп надо изменить репутацию школы, которую испортили скандалы прошлых сезонов. А репутация — штука сложная, особенно когда речь идет об островке свободы, которым была средняя школа Мурдейла. Смотря «Сексуальное просвещение», просто забыть, что сериал разворачивается в своеобразном сказочном мире, где буллинг останавливает любовь, а каминг-аут не приводит к всплеску насилия.
В третьем сезоне напряжение здорово возросло. Отис понимает, что играть с чувствами людей опасно. Мэйв учится расставлять жизненные приоритеты. Эрик решает, что саморазвитие важнее подростковой влюбленности. Адам учится открываться людям.
Линии взрослых стали шире. Джейн, мать Отиса, оказывается в ситуации, когда ее опыт в психотерапии не помогает. Бывшему директору Майклу Гроффу приходится искать себя вне работы и сталкиваться с демонами детства. А Хоуп постепенно закручивает гайки, пытается сделать школу идеальной в глазах инвесторов, но чувствует, что теряет контроль.
Постепенно внешний мир проникает в хрупкую подростковую реальность. Вдруг оказывается, что безобидный бунт юности против жестоких и дегуманизирующих порядков не проходит без последствий — косная система ломается с трудом.
Счастливый конец не гарантирован никому. Ничто не разрешится по волшебству, а это нехарактерно для, казалось бы, легкомысленной подростковой истории. Школьные драмы постепенно уступают место драмам другого сорта, и с этим остается только смириться.
Кровь и краски
Мир сериала до сих пор выглядит красочным, местами даже пастельным, будто созданным под влиянием Уэса Андерсона. Конечно, до уровня его дорогих и тщательно выверенных полнометражных фильмов «Сексуальному просвещению» далеко, но сериал с завидной регулярностью дарит запоминающиеся образы.
На этот раз стали выделяться мрачные нотки. Вот кота придавило микроволновкой, вот белая ткань пропиталась кровью, вот герои стоят внутри небольших арок, украшающих домашний интерьер, а между ними висит распятие.
Тяжело видеть, как из яркой школы Мурдейла пропадают краски, одежду учеников сменяет безликая форма и в коридорах появляется чуть ли не разметка, указывающая, как по ним нужно ходить. Мир, который впитал в себя элементы оптимистичных молодежных фильмов, тает.
Более того, главным антагонистом сезона стала не Хоуп. Она всего лишь инструмент в руках вышестоящей инстанции — безликих инвесторов, которые решают, будет ли школа работать дальше. Сознательно или нет, авторы ввели далекого, непознаваемого, но жуткого и всесильного врага. Получилось, что сериал о проблемах молодежи и их родителей стал более мощным антикапиталистическим высказыванием, чем все недавние фильмы больших студий, поднимавшие тему злобных корпораций.
Впрочем, третий сезон, который мог стать идеальным финалом для всей истории, не будет последним. Как бы продолжение не получилось натянутым — слишком точным кажется нынешний конец. Когда-нибудь Отиса и компанию придется отпустить, и сложно отделаться от мысли, что удачный момент упущен.
