Никита Ефремов облачился в старомодное «советское» пальто, причем отыскалось оно на сайте купли-продажи всевозможных вещей! Дело в том, что Никита снялся в драматическом сериала «Нулевой пациент», показ которого сегодня стартует на Первом канале. И его герой там носит как раз такое пальто.
В картине сюжет разворачивается вокруг вспышки ВИЧ-инфекции в детской больнице Элисты в 1988 году. А главными героями оказываются местный педиатр Аюшев (Аскар Ильясов) и московский эпидемиолог Гончаров (Никита Ефремов), которым вместе придется бороться против смертельно опасной инфекции и с бюрократизмом в советской системе здравоохранения. Попытки героев найти «нулевого пациента» — человека, с которого началось распространение болезни, — наталкиваются на стремление медицинского руководства разных уровней скрыть вспышку опасного заболевания.
Хотя создатели сериала не стремились к документальной точности конкретных событий, они плотно консультировались с медиками с момента написания сценария. Так, Аскар Ильясов расспрашивал знакомого хирурга, чем хирурги отличаются от других врачей, что хирургическая практика меняет внутри человека: «дДо этих съемок мы как-то обсуждали с ним профессии, которые бы я не освоил никогда. И это была именно профессия хирурга, потому что я боюсь крови… Больше всего в моем герое мне нравится его бескомпромиссность. Он когда-то дал клятву Гиппократа, и дал ее искренне. Я им восхищаюсь».
На проекте работали два режиссера — Сергей Трофимов и Евгений Стычкин. «Сергей Трофимов отвечал за точность и красоту кадра, — рассказывает Никита Ефремов. — Он всегда добивается того, чтобы в кадре все было идеально, соответствовало его видению. А Женя на площадке был просто миротворцем. Я редко встречаю в людях такое терпение и участие. Женя чуткий, веселый, энергичный, настоящий лидер — прощающий и мотивирующий».
«Конечно, страшно идти по стопам Чарли Чаплина, Клинта Иствуда, Никиты Михалкова и Дани Козловского — прекрасных талантливых людей, которые стоят по обе стороны камеры, — признается Евгений Стычкин, который сыграл в сериале журналиста. — Но в этом смысле я имел невероятный «костыль». Сергей Трофимов — мой сорежиссер, когда я был в кадре внимательнейшим образом следил за мной. И мне было не так сложно и не так страшно…»
Визуальный ряд в сериале максимально приближен к исторической эпохе. Была проделана огромная работа по поиску реквизита эпохи 80-х. Стеклянные шприцы, медицинское оборудование и даже зажигалка героя Стычкина — это все подлинные вещи. Большая часть одежды в кадре также родом из 80-х. Часть нарядов пришлось перешить, часть создать по оригинальным лекалам, что-то – как пальто для героя Ефремова – купить на «Авито».
Немало пришлось поработать художниками и над интерьерами. Важным элементом стиля 80-х стало мозаичное панно из холла больницы, которое появляется не только в кадре, но и на официальном оформлении проекта. Оно вдохновлено рядом советских мозаик, в том числе работой художника Геннадия Черноскутова, прежде украшавшей больницу в городе Волжском. Панно размером 3х4 метра из 25 000 элементов разработали и собрали для сериала художник-постановщик Александр Арефьев и его ассистенты Никита Васильев и Павел Копаев. «Действие сериала тоже происходит в больнице, и, чтобы сделать пространство не таким казенным и холодным, мы решили добавить немного тепла с помощью этого арт-объекта, — отмечает Арефьев. — Конечно, тема проекта не подразумевает чего-то веселого и светлого, он все-таки про несчастье людей, но все равно должна оставаться надежда. Ее и олицетворяет девушка, которую на мозаике окружают врачи».
«В «Нулевом пациенте» мы сложили мозаику из человеческих трагедий, — подчеркивает Евгений Стычкин. — Меня, как режиссера, заинтересовала возможность воссоздать этот конфликт поистине шекспировского масштаба и вовлечь в него всех героев сюжета, потому что это действительно большая трагедия, которая затронула многих. А меня, как гражданина, заинтересовала актуальность темы: проблема ВИЧ у нас до сих пор распространена, вирусом заражены миллионы людей, но мы мало об этом знаем. Более того, эта тема все еще стигматизирована, она воспринимается искаженно, говорить об этом будто бы не совсем прилично. А ведь это совершеннейшая глупость».
