— Читала, что у вас были блестящие пробы у Шахназарова в картину «Мы из джаза»...
— Это правда, сам Карен это подтверждает. И Панкратов-Черный до сих пор вспоминает, что мы с ним очень хорошо пробовались (я пробовался со всеми участниками будущего джазового квартета). Но тогда, в мае 1982 года, вот что произошло.
Случился большой скандал с Марленом Хуциевым: закрыли его фильм про Пушкина, где я должен был играть главную роль. Эта громкая история была еще очень свежа. И когда Карен показал мои пробы в «Мы из джаза» членам худсовета, те сказали начинающему режиссеру: «Ну зачем тебе этот Харатьян? Только что с ним произошла не очень хорошая история у Хуциева. Понятно, что там дело было совсем не в Диме, но все равно не надо лишний раз дразнить гусей. Возьмите лучше Игоря Скляра...»
Было решено сделать более подробные пробы с обоими кандидатами. А я в тот момент уехал в Белоруссию сниматься в картине «Водитель автобуса». Вдруг мне приходит телеграмма: «Просим такого-то числа приехать на дополнительные пробы фильма «Мы из джаза». Иду к директору «Водителя автобуса», а он: «Дима, посмотри, у нас по графику никак не получается отпустить в Москву даже на сутки. Ты же у нас каждый день снимаешься».
Короче, меня не отпустили, на перепробах я не появился, и в фильм, который оказался грандиозным, утвердили Скляра. И слава богу, потому что для Игоря это была судьбоносная роль, она его прославила. С этого он по большому счету начался как артист кино. Хотя раньше у него и была картина «Берегите женщин», где звучали гениальные песни Юрия Антонова.
— А почему вас не утвердили к Хуциеву на роль Пушкина?
— Наверное, худсовет решил, что начинающий актер, да еще с армянской фамилией, не может играть «солнце русской поэзии». На самом деле было много причин, по которым Хуциев не снял эту картину. Недаром он сменил трех операторов. И каких — Павла Лебешева, Георгия Рерберга! Это был очень затратный исторический проект. К тому же сценарий показывал Пушкина с необычной стороны...
Самое поразительное, что в прошлом году один режиссер показал мне мои пробы в «Пушкина». Я-то думал, что их нет, что их давно смыли. А они, оказывается, где-то хранились столько лет. Это всего девять минут, но пробы потрясающие! Их монтировал сам Хуциев — для Госкино. Там в меня не верили, не допускали, что 21-летний парень может сыграть 37-летнего Пушкина. А для Хуциева как раз было принципиально, чтобы эту роль играл один артист. Ему предлагали: «Хорошо, возьмите Харатьяна, но на молодого Пушкина. А взрослого пусть играет Шакуров». А мы с Сергеем Каюмовичем действительно очень похожи. Марлен Мартынович согласился с этим навязанным решением — снял пробы со мной и с Шакуровым. Но потом все равно сделал так, как хотел: в этих пробах я играю поэта в разных возрастах.