В прошлом году отмечалось 95-летие со дня рождения Олега Ефремова, и по-прежнему не иссякает интерес к личности талантливого актера и режиссера. В этом материале — воспоминания двух друзей Олега Николаевича, которые прошли через всю его жизнь. Николай Якушин познакомился с Олегом во втором классе (!) и, несмотря на то что выбрал другую профессию, продолжал общаться до последних лет. Геннадий Печников дружил с Ефремовым с Детского театра, предпринял с ним знаменитую поездку по Волге и также до последних дней был в поле зрения Ефремова. Воспоминания этих людей объединяет одно: бесконечная любовь к Олегу Николаевичу и понимание его уникальности.
Николай Якушин: «Зачем голую женщину повесили над моей тахтой? Вот из-за этого все!» — говорил Олег»
Ефремов первым подошел и предложил: «Хочешь со мной дружить?» Дело было в сентябре 1936 года, в школе № 70 в Гагаринском переулке, во 2-м «А». Еще бы я не хотел! Я с большим интересом посматривал на этого мальчика. Он выделялся среди всех, даже одет был по-особому: носил не бесформенные штаны, а модные и довольно дорогие бриджи. Ко всеобщей тайной зависти, Олег осмеливался гулять за руку с Леной Маурер, в которую все в нашем районе были влюблены, но никто никогда не решился бы в этом признаться: во-первых, неизвестно, что сказала бы Лена, а во-вторых, разве к лицу мальчикам водиться с девочками? Но для Олега не существовало ни страхов, ни предрассудков. В нем был силен дух независимости. Конечно, мне хотелось дружить с таким мальчиком, и я был очень рад, что он ко мне подошел.
Вообще-то мы с Олегом уже год были одноклассниками, но в другой школе — № 9 в Староконюшенном переулке. В классе было человек сорок учеников, и Ефремов на меня особого внимания не обращал. Но во второй класс нас с ним обоих перевели в 70-ю школу, и он, увидев знакомое лицо, выделил меня из толпы. Так началась наша дружба, длившаяся 64 года, до самой смерти Олега Ефремова. Он был старше меня всего лишь на полтора месяца, но никогда об этом не забывал. Даже когда мы стали взрослыми, мог в разговоре напомнить: «Ты меня послушай, я ведь старше тебя!»
Жили мы с ним неподалеку друг от друга, на Арбате. В тихих арбатских дворах тогда еще сушили белье на веревках, там ходили старьевщики с криком «Старье берем!», точильщики, которым жильцы выносили ножи и ножницы. По Арбату в то время ходили трамваи, но в переулке можно было встретить телегу, запряженную настоящей лошадкой. И этому никто не удивлялся, а вот появление автомобиля в наших патриархальных дворах воспринималось как целое событие. Мой дом — особняк напротив «Дома драматургов и литераторов» — был любимым местом наших с Олегом игр, потому что там было много места. А в доме писателей жили разные интересные личности, например Булгаков. Но мы были детьми и не особо интересовались своими соседями. Только спустя много лет мы узнали, с кем рядом прошло наше детство.
Я же любил бывать в гостях у Олега. Как и многие в те годы, Ефремовы жили в коммуналке. Но как же их коммуналка отличалась от всего, что я до этого видел! Первое, что поражало при входе, — тишина. Обычно в коммуналках стояли шум, гам, ругань. И всегда куча вещей в коридоре: сундуки, велосипеды, корыта для стирки. А тут — чистота, порядок. Телефон на стене висит. А ведь в квартире кроме Ефремовых еще три семьи, но, видимо, каким-то чудом подобрались интеллигентные. И комната Ефремовых поражала — большая, светлая, на полу настоящий паркет. Помню старинный резной буфет: единственная вещь, которую Олег потом неизменно возил с собой, переезжая с квартиры на квартиру, — он им очень дорожил. А за буфетом стояла его тахта. Рядом — настоящий письменный стол (для тех времен роскошь). На стене картина — обнаженная женщина. Много лет спустя, когда мать упрекала Олега в любвеобильности и постоянных романах, он ей говорил: «А зачем голую женщину повесили над моей тахтой? Вот эротические чувства во мне и пробудились!»
