Занятия у нас начинались в девять утра, у одних — классика, у других народные танцы — потом пятнадцать минут перемена, чтобы переодеться и идти на общеобразовательные уроки. Дальше до шести вечера снова хореография и фортепиано. Потом час на домашние задания, ужин и отбой. Жизни за пределами интерната попросту не существовало. Но мы чувствовали себя комфортно в тесном коллективе, часто устраивали праздники, причем я всегда была старостой, постоянно организовывала какие-то концерты, вечеринки, кинопоказы...
Игорь: Я как-то спросил у мамы, почему меня отдали в балет. В юности она ходила на танцы и не раз замечала, что почти все мальчики стоят, прижавшись от стеснения к стене. И мама себе пообещала: «Мой сынок обязательно будет танцевать». Сначала она отдала меня в секцию спортивной гимнастики в Одинцово. Там посмотрели данные, попросили встать в пятую позицию — вроде бы получилось — и предложили попробовать силы в танцевальном кружке. Мне было лет шесть.
Однажды мама узнала от соседки, что в академию хореографии объявляется набор детей моего возраста. К тому времени я уже танцевал в студии при цирке на проспекте Вернадского, участвовал в концертах и даже немного там зарабатывал. Так в девять лет я поступил на подготовительные курсы, а через год удалось пройти отбор и в саму академию. Утром папа завозил меня на учебу, а вечером забирал. Я мечтал жить в интернате, но оказалось, что это недешевое удовольствие.
Кристина: Несмотря на то что родители расстались, когда мне не было еще и двух лет, оплачивать интернат помогал отец. Я сама его об этом попросила. Когда я поступала в академию, у меня родилась младшая сестра. Помню, приезжала домой, открывала холодильник, видела на полке шпроты и думала: «Нет, не буду просить. Вдруг это на Новый год». Родители отдавали все средства на мое обучение. Потом произошло обесценивание рубля, и некоторое время мы не могли оплачивать интернат. Родители нашли какую-то знакомую в Москве и попросили меня временно приютить.
— Игорь, в девяностые сверстники не особо принимали ребят, выбравших балет в качестве увлечения. Вам не доставалось за белые трико?
— Я довольно долго не подозревал о существовании трико. В студии в Одинцово мы занимались в спортивных трусиках, концертные номера танцевали в шароварах. В училище долго занимаешься в черных велосипедках. Трико надеваешь только на старших курсах. За годы в профессии я слышал миллионы вопросов о нетрадиционной ориентации артистов балета, но ирония в том, что серьезнее и сложнее профессии, на мой взгляд, не существует. Из зрительного зала кажется, что мы легко порхаем по сцене, но если бы вы знали, сколько труда и боли стоит за этой легкостью! Самое простое, что приходится делать, — надевать трико. А буллинг... он есть в любой сфере. В моем детстве чаще дразнили ребят, носивших очки. Да и потом у меня не было времени общаться с ровесниками, живущими обычной жизнью. Я приезжал в академию к девяти утра, домой возвращался в восемь вечера.
