В двенадцать лет подружка предложила за компанию записаться в театральную студию «Рампа». Сама через пару недель ее покинула, а я задержалась там на шесть лет. В первый же день поняла, что нашла себя. Я попала в круг людей, объединенных общей идеей. Все остальное показалось ненужным, школа отошла на второй план. Училась плохо, и конечно родителям было тяжело, особенно маме, которая ходила на все собрания и выслушивала, как сильно снизилась успеваемость ее дочери.
Ни одноклассники, ни учителя, за исключением преподавателя литературы, всерьез мое увлечение не воспринимали. Не раз слышала: мол, ни слуха, ни голоса, ни таланта. Поэтому школу я не любила. Когда очередной проект с моим участием выходит на экран, каждый раз представляю себе: вот придут эти люди домой, сядут у телевизора, увидят меня и поймут, как ошибались. Конечно, это детские обиды, но избавиться от них пока не удается. Поступление в театральный совпало с выпускными экзаменами, и все знали, что я прошла. Через полгода решила заглянуть в свою школу. Педагоги прыгали вокруг меня, делали комплименты, угощали блинами с вареньем... А я сидела и думала: «Вы же еще недавно меня в шею гнали и в один голос твердили, что ничего не получится. А теперь пляшете вокруг, потому что я студентка престижного вуза. Еще и на бюджете в отличие от ваших золотых медалистов, которые на платном где-то учатся!»
Документы подавала во все театральные вузы. Принимали везде по-разному: где-то с первого тура срезалась, где-то прошла до конца. В итоге поступила в Театральную школу Константина Райкина. Понимала: по темпераменту я его актриса. Об этом же, кстати, мечтала и бабушка. Но на следующий день проходил итоговый конкурс в Школу-студию МХАТ. На экзамене услышала, как Олег Павлович Табаков произнес мою фамилию и рекомендовал принять. Но после конкурса подозвал мой будущий мастер Евгений Александрович Писарев: «Если есть другой вариант, иди туда. Места для тебя нет».
