— Иногда уровень снижают вполне оправданно — для широкого охвата аудитории например.
— Про зрительские предпочтения есть отдельная история. Дело было в Нью-Йорке. У Александра Борисовича концерт на сцене Карнеги-холла — одной из самых престижных в мире площадок для исполнителей классики и джаза. Я пришел по приглашению и увидел в холле, где кассы, толпу народа совершенно для Бродвея нетипичную: слишком ярко накрашенные женщины на слишком высоких каблуках слишком сверкали и переливались стразами, не хватало разве что цветастых перьев. Мужчины тоже непривычно разодетые. Общались на специфическом русском, этаком брайтонском диалекте. Причем внутрь не проходили, билеты не покупали. Вопрос «Кто эти люди и чего они ждут?» я из любопытства задал менеджеру. Тот с готовностью просветил: оказывается, в Карнеги-холле за полчаса до начала концерта нераспроданные билеты отдают за четверть номинала. Захожу в гримерную поздороваться с героем вечера и со смешком рассказываю о своем открытии Саше. Тот приходит в ярость, вызывает распорядителя и требует на этот вечер аннулировать бродвейскую традицию!
Когда представитель администрации вышел к нарядной толпе и объявил, что сегодня халявы не будет, те пожали плечами: «Ну и ладно. В паре кварталов отсюда сегодня Розенбаума дают». И вся эта пестрая публика развернулась и потопала прочь. Вероятно, слушать Александра Розенбаума.
— То есть для Александра Борисовича важно, чтобы зритель был именно свой?
— Градский — мощный полифонист, он оперу написал! Настоящий исследователь музыки. Двадцать лет шел к открытию площадки «Градский Холл», но сделал это! Наверное, грустно осознавать, что широкий слушатель знает его по одной песне Александры Пахмутовой. Сам он шутит все время про два хита, но подозреваю, тема для него непростая. В книге, которую я написал к его юбилею «Александр Градский. Гранд российской музыки», он рассуждает о поклонниках и славе.
О ФАНАТАХ
«Читаю ли я, что пишут в «интернетах»? Читаю иногда... Не всегда, впрочем, понимаю, зачем я это делаю. Могу сказать, что большинство тех, кто высказывается на мой счет, имеют весьма поверхностное представление о предмете своих высказываний. Они не знают и сотой доли того, что мной сделано! Не знают пластинок и компакт-дисков, которые я выпустил, не знают моих работ крупной формы — музыки к кино, не говоря уж об операх и балетах... Зато они твердо убеждены, что «весь Градский» — это две песни! «Как молоды мы были» — первая и «Первый тайм мы уже отыграли» — последняя!
Это шутка одного моего товарища очень хорошего — Вити Глазкова. (По поводу «первой и последней».) Но судя по тому, что порой приходится читать о себе, он не так уж далек от истины.
