Его и зовут-то везде, ожидая услышать «фирменное» звучание. Так что моим коллегам, композиторам кино, развиваться сложно. Их задача — быть одинаковыми, сохранять свой стиль.
Ну дурацкая же ситуация — вас все хотят, всюду приглашают, требуют: «Ой, сочините нам что-нибудь — так, как вы умеете», а вам это уже неинтересно. И я решил отказаться от всего этого. Можно сказать, ушел в зените славы. Мне кажется, в творческой профессии всегда надо ощущать себя новичком. Дебютантом. Новичок всегда нервничает, всегда не уверен в себе, изводит себя вечными вопросами — и у него все получается. А убежденный профи похож на саркофаг, внутрь которого уже не проникают живые звуки. Так что уехал я из Америки, подлечил депрессию, стал работать во Франции. И все еще без Маши…
Шли годы. Долгие-долгие годы…
Маша Мериль: И вот однажды…
Мишель Легран: Ну дай же мне рассказать! Потом добавишь, если что! В конце 2013 года Маша играла в театре «Буфф-Паризьен» в пьесе, написанной моим другом Дидье ван Ковелером «Близкие отношения». Я пришел на премьеру. Оделся с иголочки, взял свою самую красивую машину — будто предчувствовал что-то. Хотя, честно говоря, даже и не представлял себе, что меня ждет.
Маша Мериль: Я к тому времени уже два года как была совсем одна и даже находила в этом радость. Говорила себе: может, уже и не найду никого, ну и что? Одиночество — не такая уж и плохая штука. А Мишель к тому времени, оказывается, тоже давно жил один. Успел развестись со своей женой.
Мишель Легран: Мы посмотрели друг на друга. И… я сразу понял, что Маша свободна. Что между нами больше нет никаких преград. Никого и ничего. А она, посмотрев на меня, тоже это почувствовала… И мы заговорили с ней совсем иначе, как друзья, которые вдруг встретились после долгой разлуки, но при этом чувствуют, что разлуки этой никогда не было, что они никогда не расставались.
Маша Мериль: В Бразилии, как я уже говорила, мы очень много целовались, но дальше поцелуев не пошли. Поэтому в нашей памяти остались только поцелуи. Но лично я помню еще одно очень важное ощущение. Ощущение того, как Мишель тогда в Бразилии впервые взял меня за руку. Я навсегда запомнила это прикосновение, это ощущение руки Мишеля в моей руке. Его трудно описать словами. И вот спустя 50 лет, когда мы увиделись в том театре после спектакля, он подошел ко мне и взял меня за руку, как бы «второй раз в жизни». Я ощутила те же волнение, дрожь и беспокойство, что и тогда, в первый раз, в Копакабане на пляже.
Мишель Легран: Невероятно! Но после этого вечера я стал каждый день ходить на ее спектакль в театр «Буфф-Паризьен» и говорить ей: «Я хочу на тебе жениться! И на этот раз, поверь, у нас все получится. Время пришло, и к черту наш возраст!»
