Верико Анджапаридзе возглавляла Театр имени Марджанишвили и к своей дочери была особенно требовательна. Отец смотрел на Софико с восхищением, а мать только критиковала. Лишь незадолго до своей смерти бабушка произнесла тост в ее честь: «Давайте выпьем за Софико, которая еще большая актриса, чем я!» Это было так непривычно, что мама должна была бы переполниться счастьем, но ее кольнуло нехорошее предчувствие: показалось, что Верико с ней прощается.
И у бабушки, и у Софико был дар предвидения... Верико пережила своих сыновей, которые ушли из жизни с разницей в несколько лет — обоим исполнилось ровно сорок девять. И накануне обеих трагедий Софико снился одинаковый сон: два буйвола тонут в море — только головы видны над водой. Они ревут о помощи... Она плывет к ним, пытается спасти, но ее отбрасывает волной. Отара и Рамаза сожрал рак, как и их отца. «В этот момент воспоминания о моем детстве рассыпались, как хрустальная горка», — говорила Софико. Бабушка после пережитых трагедий была уже не та. Ходила все время в черном, и даже патриарх не мог ей вернуть веру в Бога своими увещеваниями. Месяцами, годами Верико не спала. По ночам я, маленький, слышал, как она рыдала... Бабушка предсказала свою смерть, но мама узнала об этом уже после — нашла ее письмо, где была такая строчка: «Если меня разобьет инсульт, не держите в больнице, хочу умереть дома».
Верико Анджапаридзе с почетом похоронили в пантеоне заслуженных деятелей культуры Грузии на горе Мтацминда. Дедушка к тому времени уже покоился в другом месте. Для Софико было важно воссоединить своих родителей, и она решилась на перезахоронение останков. Хотя ей было непросто заглянуть в могилу отца через столько лет...
В память о маме Софико назвала свой театр «Верико» и в последние годы играла там спектакль «Рождение планет», посвященный родителям. Переодевшись клоуном, рассказывала их историю: от лица комедиантки, которая появилась на свет в семье таких же лицедеев.
— Георгий Данелия долго считал, что в доме Чиаурели только одна актриса — его тетка Верико Анджапаридзе. А потом стал с удовольствием работать со своей двоюродной сестрой Софико...
— Он изменил свое мнение, побывав на мамином творческом вечере. Дядя Георгий увидел отрывки из картин, в которых она снималась, и пригласил в свой фильм «Не горюй!». На этих съемках мама подружилась с Бубой Кикабидзе. В конце шестидесятых они всей группой поехали с этим фильмом в Чехословакию, где после ввода советских войск не очень привечали граждан из Союза. Делегацию кинематографистов завели в пустой кинотеатр и заперли снаружи — видимо, ради безопасности. Тут Данелия говорит:
