Настя не знала, что Важнов доложил в ЦК о поцелуе на дне рождения и прогулках и ему велели: «Сделай все, чтобы эта пара сошлась!» И тогда он ослабил контроль за своим подопечным. В парке ВДНХ Юмжагийн и Настя гуляли уже вдвоем. Там-то и произошла неприятность: темнело, Цеденбал обнимал Настю на скамеечке, к ним подошел милиционер. Сцена и в самом деле была фривольной — одна рука Юмжагийна шарила под кофточкой девушки, другая под юбкой, — и милиционер решил поставить на место этого нацмена. Услышав слова «ночь в отделении», «проституция» и «письмо на работу», генеральный секретарь ЦК Монгольской народно-революционной партии страшно перепугался, зато Настя кинулась в бой словно тигрица: вскочила и покрыла милиционера матом.
Страж порядка услышал, что она не проститутка, а комсорг Министерства торговли, рядом с ней — ответственный работник из братской Монголии, они согнут его в бараний рог, отдадут под трибунал, отправят служить в деревню под Читу, сотрут в лагерную пыль! Перепуганный милиционер пятился задом, на ходу извиняясь, он давно скрылся в кустах, а Настя все продолжала кричать. Немного успокоившись, она села на скамеечку и по-хозяйски поцеловала ошеломленного Цеденбала. Тем же вечером монгол сделал ей предложение, а вот Настя долго сомневалась в том, надо ли его принимать.
Видимо, она все еще любила Дмитрия... Цеденбал был ей симпатичен — но для счастья ведь этого мало. Про Монголию рассказывали разные ужасы: там свирепствуют заразные болезни, в том числе и сифилис, кочевники оправляются прямо на городских площадях, болтая при этом друг с другом, своих мертвых они оставляют в степи, чтобы их съели хищные звери и расклевали птицы — чьи кости обнажатся быстрее, тот и праведнее. Но Цеденбал был генеральным секретарем ЦК, как товарищ Сталин, наверное, они будут жить в большом доме с прислугой и ездить на шикарных машинах...
Вздохнув, Анастасия Ивановна убрала фотографию Дмитрия в папку, чтобы забрать с собой в Москву. Он был геологом и погиб в дальней экспедиции вскоре после того, как Филатова вышла за Цеденбала. Бессмысленно думать, стала бы Настя счастливее, если бы, наплевав на гордость, помирилась с Дмитрием и продолжала ждать, когда любимый разведется. Она разбирала вещи, делала прощальные подарки прислуге — отъезд приближался, надо многое успеть. Муж сидел в своем кабинете, читал. Он почти не выходил, и горничные перешептывались: намын-дарга не похож на себя, теперь все держится на хозяйке.
Сорок два года назад, когда Важнов уговаривал Настю принять предложение Цеденбала, он был совсем другим, но она сомневалась. Дмитрий не звонил, ее вызвали в партком Министерства торговли и настоятельно посоветовали ответить Юмжагийну «да» — это нужно партии и стране. Николай говорил, что Цеденбал — хороший, добрый человек и она будет счастлива. Настя приняла предложение, свадьбу сыграли в Москве, на даче монгольского премьера, а потом Юмжагийн привез ее в Улан-Батор, и всю первую ночь в их новом доме она проплакала в подушку.
