Я же в то время обожала мягкие игрушки. Недоиграла, видно, в детстве, да и маловато их в СССР было. В 1995—1996-м каких только не появилось, и я отрывалась по полной. Сергей дружил с директором фабрики игрушек, а у того была любимая — большой слон. Настолько любимая, что он едва согласился с ним расстаться, и такая огромная, что у Сережи едва получилось протиснуть слона в дверной проем моей квартиры. Просто плечами вбивали. Впихнули и ушли — мол, сюрприз. Стоим с мамой ошарашенные. «Ира, что это?» — спрашивает она. Вот с этого слона все и началось. Кстати, он до сих пор живет у меня. Вроде ничего особенного, а так тронуло тогда! Сережа приезжал на мои тренировки, мы начали ходить на прогулки, в кино.
Если вы ждете какой-то особенной сказочной истории, то такой не будет. Все складывалось очень обычно. Но в этом и есть главное Сережино достоинство — он мужик, у которого «а» означает именно «а» в отличие, к примеру, от людей шоу-бизнеса — там-то «а» может означать все что угодно в зависимости от интонации.
Я знаю, что всегда могу рассчитывать на его поддержку и понимание.
Помню, был чемпионат России, я рассчитывала на 2-е место, при самом плохом раскладе — на 3-е. К тому времени у меня уже было несколько громких побед, два раза становилась чемпионкой Европы. И вдруг — 4-е место... То есть никуда дальше я не прохожу. Сажусь в Сережину машину, и какое-то оцепенение на меня навалилось. Едем-едем… Очнулась только тогда, когда поняла, что мы катаемся по кругу. «Сереж, мы ж тут уже проезжали», — говорю. «Слава богу, очнулась», — засмеялся он и повез меня домой.
Не знаю, почему СМИ записали его в спортсмены, спрашивают про ревность профессиональную: мол, ты — вон, а он-то — вот… Чушь ужасная. Сергей занимался боксом, когда был совсем маленьким, тогда и заработал звание кандидата в мастера. В вузе вообще учился на отделении спортивной реабилитации, он прекрасный массажист. Работает тренером в детских группах, с удовольствием играет в хоккей в любительских командах. Есть семейный бизнес.
Действительно, Сережа редко появляется со мной на мероприятиях, и из-за этого нас постоянно разводят. Но что делать, если он не хочет становиться публичным лицом, ну некомфортно ему! Нельзя же человека заставлять делать то, что ему самому откровенно претит.
Свадьба у нас тоже была самой обычной. Если б я выходила замуж сейчас, многое бы поменяла.
Уж точно не согласилась бы на те шары и лимузины, которые были. Наверное, надела б красивое вечернее платье и с любимым мужчиной просто поехала в загс. Но сейчас я абсолютно другой человек, иногда даже сама пугаюсь — насколько изменилась. Круг знакомых, интересы — все другое. Помню, родители долго недоумевали, когда я вдруг запоем начала читать. Да еще и что-то философское. Все гадали, что бы это могло значить? До определенного момента меня и дома-то толком никто не видел — то в туре, то на чемпионате! А тут сижу на диванчике, ножки поджала и читаю. Это даже не взросление, глобальная переориентация.
— 2002-й стал переломным?
— Да. И не только в смысле Олимпиады. Хотя после Солт-Лейк-Сити единственным желанием было лечь и больше вообще ничего не делать.
Сначала несправедливо задвинули на второе место на чемпионате мира в Ванкувере, потом олимпийский скандал... Можно, конечно, продолжать скакать вокруг ветряной мельницы с копьем наперевес, но надо ли?.. Такие были мысли. Апатия почти. Не нужна? Да уйду я, уйду!
Тогда же, в 2002-м, планировала родить ребенка. Не вышло. Очень переживала по этому поводу. А потом и вовсе все стало рушиться, как песчаный замок…
Первые приступы произошли, наверное, за год до этого. Я была в США с туром. И вот сижу в гостинице и внезапно понимаю, что не могу вдохнуть. Будто в горле вдруг выросла перегородка. Глотаю воздух как рыба, а дышать не получается. Испугалась ужасно.
