— А когда сами стали отцом, не повторили ошибок родителей, не оставляли свою дочку надолго?
— Моей дочери повезло — я все детство был рядом с ней, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки. Даже после того как развелся со своей первой женой, американской актрисой Дайан Лейн, все равно не потерял связи с ребенком. Дайан — великодушная, мудрая и добрая женщина. Она никогда не чинила нам с Элеонор препятствий в общении и никогда не настраивала дочь против меня — у взрослых порой разрушаются связи, исчезает любовь, но детей это не должно касаться. Поэтому я постоянно был рядом с Элеонор. Возил ее в школу, встречал — тем более что обустройство в Лос-Анджелесе способствовало тесному общению. Там ведь не отправишь девочку в школу, просто посадив в автобус. Это особое городское пространство, в котором можно сносно существовать лишь на собственной машине, — вот я и возил свою дочку повсюду.
А если был занят на съемках, мои обязанности подхватывала Дайан. Даже когда мы стали жить отдельно, Дайан могла без звонка забежать поздно ночью ко мне, чтобы поцеловать перед сном нашу дочку, а потом убежать к себе, к своему новому мужу. Мы никогда не устраивали друг другу сцен: наша любовь не получилась, но мы расстались так же нежно, как и встретились, — за что я всегда буду ей благодарен… Сейчас наша Элеонор уже выросла, ей 20 лет. Она любит музыку в стиле техно–рэп, блоги ведет, ей нравится организовывать концерты, заниматься музыкальным бизнесом.
Возвращаясь к вашему вопросу о том, каким я был отцом, отвечу: принципиально не таким, как мой. У меня был свой план воспитания ребенка.
Я вообще считаю, что родители не должны вести себя как властные учителя жизни. Наши отпрыски должны учиться сами. Мы можем лишь слушать их, оберегать на расстоянии, но должны оставаться в тени, не лезть на передовую, сидеть в окопах… со снайперской винтовкой. (Смеется.) Моя дочь никогда не слышала от меня никаких запретов, лекций и нотаций. Только одно условие: «Девочка моя дорогая, делай что хочешь, но никогда мне не ври. Ни в чем. Говори правду».
— Ну вот она глупость сделает — и что, признается в этом? Скажет как есть?
— Скажет. И говорила — о проблемах в школе, со своим парнем, с наркотой, обо всем всегда говорила. Просто и честно.
— То есть вот так прямо: «Па, я тут попробовала курить траву»?
— Нет, она сказала иначе: «Па, я курю траву».
— И что ответили?
— «Ясно».
— Не ругали?
— Нет.
— Ну, вы даете, честное слово... Как же так?!
— А так. Все дети проходят через дурной опыт, и что, читать нотации? Глупо. Пальцем грозить? Без толку. Считаю, стоит просто предупредить, объяснить, предостеречь об опасности, да и то в ненавязчивой форме, — и все. Дальше ребенок должен постигать все сам.
Спотыкаться, ломаться, но А родитель — всего лишь гид. Проводник, табличка, указывающая направление.
— И она никогда вам не врала?
— Ну конечно врала, наверняка даже. Но точно по мелочам. По-крупному — нет, уверен на все сто. В важном для себя — нет. Например, говорила: «Па, я выпила порцию водки в клубе». Сразу просекаю — наверняка все три. Ладно. Ее дело. В другой раз спрашиваю: «Расскажи, чего-как в школе, с парнями?» Она в ответ: «Не хочу об этом». — «Ну ладно, дело твое. Настаивать не стану. Нужна будет помощь — обращайся».
Сколько раз мой отец пугал меня: «Совсем дочь распустил, вот подожди, устроит тебе, когда ей будет 14!» Но я лишь плечами пожимал — нашел чем меня пугать! Она живет, развивается, падает и встает.
И что прикажешь делать, папаня? В клетку посадить? Повторюсь: для меня истинная любовь — это прежде всего внимание к ребенку, такая незримая охрана на близком расстоянии. Не демонстративная… но такая, чтобы ребенок знал — отец рядом. Только свистни — и он появится.
Как-то я сказал Элеонор: «Если тебе когда-нибудь станет плохо или у тебя возникнет непреодолимая трудность, ты всегда можешь мне позвонить — и я приеду к тебе, где бы ни находился. Разберусь со съемками, упрошу продюсеров и в течение 24 часов прилечу к тебе».
— И она позвонила?
— Да! А было это так. Снимался я на другом конце земного шара, дочке едва исполнилось шесть. Постоянно перезванивались, разговаривали.
И вдруг как-то вечером она мне по телефону заявляет: «Папочка, я хочу тебя видеть, это важно». Я кинул трубку и тотчас же побежал к режиссеру отпрашиваться. Да даже не отпрашиваться, а просто поставить его в известность, что уезжаю по срочному делу и меня не будет три дня. Ни он, ни наши продюсеры, ни актеры — никто не стал протестовать. Сказали, что постараются как-то выпутаться, ведь на съемочной площадке важен каждый день, он стоит диких денег. Иными словами, устроил небольшое ЧП на площадке.
— И что дочка сказала вам, когда встретились? Что за дело было такое важное?
— Ничего не сказала, да и дела никакого не было. Она просто проверяла меня. Я приехал всего на сутки.