Весной 1954 года Люсьен и Кэролайн поженились — скромно и без лишнего шума. После свадьбы перед Фрейдом встал вопрос: как ведет себя «приличный супруг»? С первой женой Китти ничего подобного не приходило ему в голову. Друг Фрэнсис Бэкон только похохатывал, выслушивая, чем теперь забита голова Фрейда. Сам Фрэнсис никогда не пробовал стать «приличным супругом», а непритязательные парни, с которыми он время от времени жил, удовлетворялись обстановкой, напоминавшей заброшенный сарай, и постелью с клопами. А вот безумно влюбленный Люсьен наскреб денег, влез в долги, продал кое-какие картины и осилил загородный дом в весьма престижном месте, после чего растерялся и… бросился за помощью к матери.
Изо всей его большой семьи единственным близким человеком для Люсьена всегда оставалась мать. Как и в детстве, Люси Фрейд во всем потакала любимому сыну и страшно гордилась именно им, долгое время остававшимся непризнанным художником, а вовсе не старшим — Клементом, сделавшим успешную политическую карьеру. Люсьен частенько заглядывал к матери в небольшую квартиру, выбирая моменты, когда она оставалась одна. Целый противень свежеиспеченных берлинских пирожных и смотревшие на него с обожанием материнские глаза вознаграждали его за эти вылазки в давно ставший чуждым мир так называемых обычных людей.
Узнав о любви Люсьена к наследнице Гиннессов, матушка зарумянилась от радости и захлопала в ладоши. Как чудесно! Наконец-то ее сынок будет счастлив!
Стесняясь, Люсьен выдавил из себя вопрос, что, по ее мнению, делает женщину счастливой?
— Проводи с ней как можно больше времени, сынок, води в хорошие рестораны… — польщенная вниманием сына Люси готова была давать советы до утра.
Люсьен вышел от матери, пожимая плечами и вопросительно гримасничая — черт знает что все это означает в его случае. Он был готов почти на все, кроме того, чтобы пускать жену в мастерскую, пока работает. Весь рабочий распорядок пришлось перекроить. Кэролайн, разумеется, предпочитала, чтобы ночи он проводил с ней в супружеской спальне, поэтому надо было учиться писать с утра, в те самые омерзительные часы, когда чиновники садятся за столы в своих офисах. Но где с утра найти подходящую модель, они уже все попрятались по своим норам от дневного света.
Обычно Люсьен подбирал их ночью, рыская по злачным местам города, где обретались самые интересные человеческие типажи — проститутки, рыночные торговки, бродяги, бездомные, наркоманы, воры… Жене ведь лучше не видеть этот прекрасный сброд, верно?
Вскоре после перемены распорядка дня Люсьен заметил, что у него, когда он пишет, стала дрожать рука; он все чаще бесился, выплескивая гнев на натурщика, какого-нибудь несчастного бродяжку или перепуганную девицу. Случалось, в сердцах Фрейд плескал в них краской, бывало, ввязывался в драку, спуская клиента с лестницы под непечатную брань. К встречам с женой приходилось делать лицо, перекраивая недовольство собой и раздражение в улыбку. Кэролайн уже знала, как тягостны для мужа, которого она искренне считала гением, домашние обеды, поэтому сама спешила по вечерам в Сохо, чтобы провести время так, как любит Люсьен.
А что такое Сохо? Сочетание дверей и стоек баров, здесь переходишь из одного питейного или клубного помещения в другое. Мюзик-холлы, кабаре и сомнительные забегаловки без пробелов сменяют друг друга. Как-то Люсьен привел жену, одетую в дорогое меховое манто, в излюбленный художниками «Френч Хаус», но манто в первый же вечер облили дешевым вином. Кэролайн держалась мужественно и широким жестом подарила его ошалевшей от радости хозяйке. Другое популярное в среде богемы питейное заведение — The Colony Room, которое содержала колоритная дамочка Мюриэл Белчер, целиком умещалось в крошечной комнате, куда ежевечерне до отказа набивались коллеги по цеху со своими вульгарными и крикливыми подружками — Рональд Китай, Майкл Эндрюс, Франк Ауербах, Леон Кософф…
Все те, кого потом назовут «лондонской школой живописи». Скандалы и объятия, ненависть и страсть, вранье и откровенность — здесь все было напоказ. Бедная Кэролайн вдоволь натерпелась там и пьяных разглагольствований, и потных лобзаний, и отборной брани, и непристойностей. Маленький испуганный домашний зверек, попавший на разнузданный праздник к хищникам...
В поисках выхода Люсьен пару раз водил жену в приличный ночной клуб Goyle — здесь собиралась богема вперемешку с аристократией, тяготеющей к искусству. Поначалу Кэролайн была впечатлена, встретив тут герцогиню О ‘Нейл, графа Норолла; она даже склонилась в реверансе перед оказавшейся тут принцессой Маргарет, сестрой королевы Елизаветы.
