Она сама приехала. Ну как я ее прогоню?» Меня страшно раздражала эта «Верка», каждый раз его одергивала: «Ну какая я тебе Верка? Я — Вероника». А он опять за свое: «Верка, Верка» или иногда звал по фамилии — Изотова.
Короче, мне все это надоело, и мы расстались. Я человек терпеливый, но если что-то решаю, решаю твердо. Я уже созрела для семьи, и меня не устраивала роль тайной любовницы Панкратова…
Как-то спустя время звонит мне зять Евгения Матвеева, актер Олег Измайлов: «Подъезжай на Тверскую. Я там с другом встречаюсь и сценарий заодно тебе передам». Так мы с моим будущим мужем Валентином Бубенцовым и познакомились. Валя работал в «почтовом ящике», был далек от кино. Мне вдруг захотелось нормальной, спокойной семейной жизни, без какого-то актерства и безумств.
Поженились мы с Валентином на Красную горку.
Вся Москва в тот период была оклеена афишами фильма «Мы из джаза», и со всех сторон на меня топорщились усы Панкратова. Снявшись у Шахназарова, он в одночасье стал звездой. Помню, как мы с мужем ходили смотреть «Мы из джаза».
— Ну и как тебе твой бывший?
— Хорошо.
Валя был в курсе наших отношений с Панкратовым, я ему все честно рассказала.
Вскоре я забеременела. А тут звонят из актерского отдела и предлагают сняться в советско-словацком фильме «На другом берегу — свобода».
И я поехала в Словакию.
На съемках собралась хорошая компания: Александр Белявский, Сережа Мартынов, нынешний муж Иры Алферовой, и Анатолий Кузнецов. Съемки продолжались три месяца. Возвращаюсь наконец в Москву. Вечером муж осторожно спрашивает: «А ты знаешь, что с твоим отцом случилось?» — «Что?» — «Его посадили». Я тихо опустилась на стул…
Звоню маме, а она в трубку рыдает. Оказывается, папа с женой решили приобрести дачу, а денег на покупку не хватало. Вот они и решили обменять тысячу долларов и несколько золотых монет на рубли. А времена были суровые, андроповские. И за подобные «валютные операции» грозил большой срок.
Ира договорилась со своей знакомой валютчицей встретиться на Тверской у кафе «Лира». На «стрелку» они отправились втроем: папа с Ирой и ее бывший муж, который сел за руль. Моему законопослушному папе сунули в сапог сверток с монетами и зелеными купюрами. А у кафе «Лира» их ждала не старая знакомая, а милиция. Оказывается, за ними давно следили.
Что тут началось! Всех троих арестовали и посадили в разные тюрьмы.
Помню, как мы с мамой ходили на все заседания суда на Бутырском валу. И вот стою я с большим животом в коридоре, вдруг вижу — папу ведут конвоиры. Идет он, бедный, голову вжал, руки в наручниках за спиной. Меня увидел, но остановиться ему не дали. Так и прошел мимо, только голову еще ниже опустил… Еще до суда мама бегала по «Мосфильму», собирала подписи в защиту бывшего мужа.
Письмо подписали все: Ларионова, Рыбников, Хитяева, Глебов, Крючков, Стриженов... Олег даже на суде выступил с речью в защиту друга: «Изотов — великолепный артист, его любят зрители. Он честный и порядочный человек. Да он даже не знает, что такое валюта! Это роковая случайность, ошибка…»
Я сидела в зале и, не отрываясь, смотрела на отца. Он был в светлом свитере, лицо белее мела. Для него оказаться за решеткой было страшнее смерти. Его, честного, бесхитростного человека, вдруг сделали каким-то дешевым фарцовщиком!
Суд все же учел заслуги Эдуарда Изотова в отечественном кино и приговорил к трем годам тюрьмы — это был минимальный срок за подобное преступление.