Иначе потом заглянешь в шкаф, а ничего приличного там уже нет». И вот с младшим из его парней, необыкновенным красавцем, мы отправились в театр. После спектакля заехали к его брату, посидели полчаса, кофе попили... Домой я вернулась на десять минут позже назначенного времени. Отец, рассказывала мама, метался по квартире, как зверь в клетке. «Ну что ты психуешь? — удивлялась мама. — Ты на весь вечер отпустил Светлану с молодым человеком. Думаешь, если между ними что-то произошло, то непременно в эти десять минут?»
Подозреваю, почему мы с братом испытывали страх перед отцом: с детства боялись огорчить родителей. Впрочем, с мамой я делилась своими неприятностями охотнее. Папа, например, узнал, что я давно курю, когда мне исполнилось сорок лет. Как- то случилась у меня с мужем неприятная сцена в доме родителей.
Муж хлопнул дверью и уехал, а я взяла сигарету и молча закурила. Отец не сказал ни слова, мама с папой вообще в мою жизнь не лезли, хотя чувствовали — у меня в семье не все гладко. Я же молчала, потому что не хотела их расстраивать. Когда терпение лопнуло — ушла, и все. Приехала к родителям, папа спросил только: «Ты ушла от него навсегда?» Я кивнула. И больше мы к этой теме не возвращались. Слышала, как отец на кухне говорил маме: «Захочет, сама расскажет». Конечно, папа переживал, что дочь осталась одна. Я уверяла, что все нормально, а он удивлялся: «Нет, ну как это? Ты молодая красивая женщина, должна быть замужем. И мне будет спокойно, если обзаведешься надежным тылом».
А по поводу моего курения сказал: «Прошу — если уж куришь, покупай хотя бы хорошие сигареты и кури поменьше».
У нашей мамы аллергия на табачный дым, и в комнатах она нам с отцом курить не разрешала, только в туалете.
Поскольку мы с папой смолили здорово, то постоянно сменяли друг друга в сортире, не давая проникнуть туда возмущавшимся по этому поводу домашним. Раз мама уехала на дачу. Только закрылась за ней дверь, папа вошел в гостиную и торжественным голосом объявил: «Давай, дочь, вари кофе!» Потом взял сигарету: «Сейчас мы с тобой будем пить кофе и курить на свободе». Выпили по чашечке кофе, затянулись… Вдруг звонок, отец открывает дверь, а это мама за чем-то вернулась. Папа чуть сигарету не проглотил. Торопливо возвращается в комнату и шепчет: «Светка, нас засекли!» Следом входит мама: «А, вот чем вы тут занимаетесь!» Взяла что-то и уехала, а мы, сидя в креслах и попивая кофе, продолжили пускать голубые кольца в потолок.
Не на унитазе!
— Отец любил посибаритствовать? Зарабатывал он, наверное, хорошо. «Мерседес» в советские годы не водил?
— Папа был депутатом Верховного Совета, ему полагался персональный автомобиль с шофером, но он часто садился за руль сам. Водил и «копейку», и «Волгу». Уже после перестройки купил «Москвич», чтобы поддержать отечественную промышленность, но машина через месяц начала сыпаться. Андрей стал уговаривать отца обзавестись «Мерседесом», и папа послушался. За все время вождения у него случились только две аварии, и то не по его вине. Правда, один раз сижу рядом и вижу — чешет на встречную полосу прямо под автобус.
Успела даже увидеть округлившиеся от ужаса глаза водителя. Быстро схватила руль и повернула. Отец вспылил: «Ты с ума сошла? Чего руль дергаешь?» — «А ты видел, куда ехал?» — «Нет». — «Ты пилил прямо под автобус». — «Это я задумался. Красный кирпич увидел». Папа тогда заканчивал снимать «Любовь земную», и красный кирпич ему нужен был для съемок какой-то сцены, а везде был только светлый, силикатный. И вдруг видит — стройка, полно красного кирпича, он и отвлекся. А так ездил аккуратно, дисциплинированным был водителем.
Однажды выходим с какого-то мероприятия. Отец, естественно, немного выпил, совсем чуть-чуть, но от него пахло спиртным. Наша машина стояла у ресторана, поодаль дежурили гаишники. Говорю папе, собравшемуся сесть на водительское место: «Сейчас тебя остановят и отберут права».