В демонстрации своей женской дипломатичности, которой она меня так покорила, Катечка была безупречно органична. Настолько, что я, человек с некоторым жизненным опытом и парой браков за плечами, долго не догадывался, что Катечка, видимо, просто не понимает и половины тех слов, что я произношу, а уж их комбинации вообще для нее являются лесом темным. Если неясность казалась ей слишком объемной, она на всякий случай изображала сложную гамму чувств: «Я все понимаю, но не будем сейчас…» Когда я показывал ей свой любимый фильм «Смерть в Венеции», она плакала, лежа у меня на коленях. Реплики: «Вот это невероятно сильный момент», «Гениальное операторское решение…» — были к месту и времени. Уже после нашего расставания мы как-то встретились, и Катечка не выдержала: «Ты все еще смотришь то мерзкое черно-белое кино?
Редкая гадость! Это же невозможно! Там ничего не происходит! Я так хотела спать…» Я засмеялся и погладил ее по голове. Надеюсь, Катечку ждет блестящее актерское будущее. Вот только в жизни игра забавляет до поры до времени, а в серьезных отношениях совсем не годится. Мой друг говорит, что с любимым человеком надо быть честным до дна, иначе потом накопится то, что уже невозможно выплеснуть. Я ему верю. Потому что друг и его жена — самая счастливая пара из всех, что я когда-либо видел. Я хотел бы иметь такую же глубину чувств. Но не повезло. Пока. С Катечкой мы разошлись в тот же день, в который и познакомились год назад. Хотя накануне и не подозревали об этом, больше того, всерьез обсуждали тему, а не пожениться ли нам? И глупо сейчас было бы делать вид, что разбежались мы легко. Тем более что я явно в проигрыше.
Катечка беременна (не родила еще?..) и при муже, а я в поиске…
— Поэтому вы отправились в рискованное путешествие через Атлантику? Чтобы потом в романе «Всякий капитан — примадонна», который сильно удивил критиков, выплеснуть эмоции?
— Удивил — это хорошо. Потеря дара и желания удивлять и удивляться, наверное, и ведет к кризису среднего возраста. Ужасное, надо признать, состояние. В организме образовывается странная, почти осязаемая пустота. Все задачи, которые поставил себе в молодости, решены, цели поражены, а новых не сформировалось. Не нужно ни славы, ни денег. И не потому, что все это есть и много. Просто понимаешь, какая на самом деле все это чепуха. Славу клево иметь лет в семнадцать, чтобы все девочки давали.
На деньги нельзя купить то, чего на самом деле не хватает. И ты судорожно пытаешься найти новый смысл, а не выходит!.. Я пошел через Атлантику просто затем, чтобы понять, что жив еще. С двумя незнакомыми мне до этого итальянцами на 15-метровой лодке пересек по самому тяжелому маршруту океан. До сих пор люди, которые имеют отношение к яхтенному спорту, не верят, что я на это решился. Дважды имел шанс отправиться в лучшие миры. Кажется, более экстремального способа проверить себя на «слабо» не существует. Думал, если пойду, к примеру, в горы, устану, запаникую, попрошу о помощи, и какие-нибудь спецы-скалолазы меня снимут или вертолет прилетит... В Атлантике же никто не прилетит и не приплывет ни за какие деньги! Папа на меня ужасно разозлился из-за этого. Говорил, что у меня двое детей и вообще вся жизнь моих близких на мне завязана и не имел я права ставить ее на кон.
Но в конце концов все понял. Не только они завязаны на мне, но и я на них! И если б в меня вложили нечто другое, возможно, и не пришлось бы устраивать себе атлантическую встряску или сидеть перед психоаналитиком, пытаясь понять, почему ни с кем из женщин не получилось прожить больше года… Я не видел примера семейной жизни!
— А как же вечные ценности, мама, папа, счастливое детство?
— Когда я разбирался с психоаналитиком, было ли мое детство счастливым, то выяснилось, что не было. Я не смог вспомнить ни одного подарка. Да и вообще ничего значимого — духовного ли, материального ли, — что я получил бы от родителей. Я не рос в семье. Личность моя развивалась и взрослела в замечательных социальных учреждениях: сначала в яслях-пятидневке, потом в садике-пятидневке, затем в интернате, откуда однажды, к большой моей удаче, меня забрали бабушка с дедушкой.
Мой отец, известный сценарист-мультипликатор, придумавший «Самого маленького гнома», «Волка и теленка», «Ограбление по…», занимался в основном мультфильмами. Я им гордился всегда, сколько себя помню. И, конечно, я его любил, но уважительно. Моя любовь к маме — это трагедия, потому что она была безответной там, где должна быть самой ответной. И за психоаналитика спасибо надо говорить в основном ей… Я много лет потратил на то, чтобы понять, как же она могла отринуть собственное дитя? И главное — почему?..
Мама родилась в Сибири. Без всяких блатов поступила на московский исторический факультет.
