Знаменитая светская львица леди Черчилль, во втором замужестве миссис Корнуоллис-Уэст, вдова бывшего министра финансов Великобритании, она же — в недавнем прошлом главный редактор издававшегося на ее же деньги журнала The Anglo-Saxon Review и писательница, только что выпустившая нашумевшую книгу воспоминаний, ехала в Париж за материалом для новой книги — об авиации. Уилбер Райт с посторонними не общался, но леди Черчилль была уверена: для бывшей соотечественницы он сделает исключение.
В то время как поезд приближался к пригородам Парижа, Райт спал на брезентовой походной койке в том же ангаре, где стоял его самолет. Проснулся он, как всегда, в пять утра. Вышел из ангара в одних трусах, и помощник, несмотря на то что подвешенный у дверей термометр показывал всего два градуса, окатил его холодной водой из шланга. После обязательного душа он сварил на керосинке кофе, открыл две банки консервов — фасоль в томате и тушеное мясо, и начал колдовать над самолетом. Пару дней назад профессор Дюпле, которого он взял в полет, придерживая шляпу, задел локтем привод руля. Тогда им даже пришлось сесть. С тех пор руль барахлил, кашлял и мотор.
После того как автомобильные фирмы отказались выполнить заказ никому не известных велосипедных механиков братьев Райт, они сделали мотор сами: чахлый, всего-навсего в двенадцать лошадиных сил.
У тех, чьи самолеты так и не полетели, двигатели были куда мощнее, но Уилбера и Орвилла и этот устраивал. При работе двенадцатисильный агрегат изрыгал клубы дыма, порой из него даже вырывалось пламя. Однажды Райты испытывали его дома, в Дейтоне, и насмерть перепугали соседей — тем показалось, что начался пожар. На разведку отправился стоявший на углу полицейский. Заглянув в дверь и принюхавшись, он успокоил толпу:
— Все в порядке, господа. Это братья Райт испытывают новую газовую машину!
Люди разошлись — они знали, что от братьев Райт можно ждать и не такого...
В Дейтоне привыкли к тому, что Уилбер и Орвилл ездят за город с биноклями и часами наблюдают за полетом птиц. Привыкли, что запускают диковинных, похожих на этажерки воздушных змеев. Никого уже не удивляло зрелище мчавшегося что было сил на велосипеде Орвилла с привязанным к рулю флюгером, в то время как Уилбер стоял с секундомером в руках и отмечал время. Так они проверяли работу устройства для измерения скорости в полете. Но в Дейтоне братьев уважали за трудолюбие и особенно за то, что они могли оживить даже самый дряхлый, убитый велосипед. Правда, всерьез их никто не принимал: чего можно ждать от парней, не окончивших школу и до сих пор не нашедших себе жен?
Так они и жили: ремонтировали велосипеды, потихоньку собирали собственную модель, названную в честь бабушки «велосипедом ван Клеве», и поначалу даже не задумывались о том, что им удастся обскакать знаменитых воздухоплавателей.
Это было для них лишь хобби, развлечением, на которое братья Райт тратили деньги, скопленные на летний отдых…
...Уилбер перебирал двигатель и думал, что терпение и усердие все же дали результат, тут отец оказался прав. Главное — работать и не отвлекаться на пустяки. Вот он и не отвлекается...
На полу ангара белела груда конвертов с предложениями прочесть лекции, посланиями от дам, желающих познакомиться, просьбами о благотворительных взносах и об интервью… Там же лежали три телеграммы от некоей Дженни Черчилль. В первой леди просила о встрече и упоминала о будущей книге, в которой она напишет о разбившемся Лилиентале, несчастном Пилчере, изобретателе планеров Октаве Шанюте и Сантос-Дюмоне.
