Никто не знает, кто это сделал. Столько версий… Столько предположений… Всем вам известно об этом случае, дамы и господа. А сейчас я скажу вам нечто важное… Завтра вы прочтете об этом в газетах… Дайте мне немного времени, я должен сосредоточиться.
Зал молчал, словно загипнотизированный. После небольшой паузы Хануссен продолжил:
— Я вижу убийцу! Он молодой, высокий, белокурый. Его зовут Вальтер. Он собирается покинуть город. Я вижу его на железнодорожной станции… Поезд приближается… Горят огни… Они все ближе… И Вальтер… Вальтер… Тут Хануссен вскрикнул:
— Это случилось!
Убийца упал на рельсы! Поезд его переехал, он мертв! Взгляните на свои часы, дамы и господа, сейчас без четверти десять. Не забудьте сопоставить то, о чем я вам сейчас сообщил, с репортажами, которые появятся в завтрашних газетах. А сейчас прошу меня извинить… Мне нужен пятнадцатиминутный перерыв.
Взбудораженная публика потянулась в фойе, баронесса Правиц решила остаться на второе действие. Хануссен вышел на сцену не через пятнадцать, а через десять минут. Он спустился в зал, сел рядом с ней и сказал, что хочет поговорить.
— Вы решили собрать материал для вашего следующего действа?
— Я и так знаю о вас все, что мне нужно.
Вам двадцать два года, вы замужем за человеком, который вам не мил. Детей у вас нет, хоть вы их и хотите. Вы любите теннис и танцы. У вас репутация холодной и сдержанной женщины. Поправьте меня, баронесса, если я в чем-то ошибся.
— Все правильно, ваши детективы поработали на славу.
— Мои детективы — разум и интуиция.
— Я ничего не имею против того, что вы делаете из человеческой глупости, но, бога ради, не принимайте себя слишком всерьез. Это скучно.
Хануссен взглянул баронессе в глаза:
— У меня есть средство убедить вас в том, что я не фокусник, мадам. Вы дорого заплатите за свои сомнения. Поглядите на меня как следует и подумайте о том, может ли такая женщина, как вы, влюбиться в такого, как я?
— Вы сумасшедший…
— Через четыре недели вы оставите мужа и станете моей любовницей.
Вы отыщете меня в Берлине, нам будет хорошо вместе, но продлится это недолго. Я не могу быть долго верен одной женщине, ваша жизнь превратится в ад. У меня будут другие любовницы, и в конце концов я вас брошу. А теперь идите домой, мадам, и постарайтесь поскорее разделаться с вашим толстячком-бароном. Мне не терпится сломать вашу жизнь.
Баронесса встала и ушла, Хануссен вернулся на сцену. Предсказание оказалось ошибочным: она отыскала его не через четыре недели, а через два месяца.
Баронесса Правиц стала его ассистенткой, их совместные выступления длились до тех пор, пока он ее не бросил, — с тех пор Эрик о ней не вспоминал. Но сейчас ему было так одиноко и страшно, что он был готов идти за ней вплоть до Потсдама. Вскоре баронесса с ним заговорила, и через полчаса они вошли в ее квартиру — маленькую, бедно обставленную клетушку на верхнем этаже многоэтажного дома. Когда она ушла к Хануссену, от нее отвернулась родня, после их разрыва у нее осталось всего двести марок и бриллиантовое кольцо. Но Верена Правиц не пропала: баронесса стала моделью, кое-какие деньги приносило ее детское хобби, ставшее профессией. Она отлично вырезала по дереву, и в крохотной кухоньке ее квартиры стояли симпатичные деревянные оленята, лани и зайцы. Хануссен поднял брови: — Это тебя кормит?
— Более или менее.
Они хорошо продаются, к тому же теперь я довольствуюсь малым.
Он тяжело сел на стул и опустил голову на руки: Хануссен хотел пожаловаться и попросить совета, но не знал, с чего начать, к тому же он боялся сказать лишнее. Но баронесса читала газеты и знала, что происходило вокруг него в последние месяцы. Она первой заговорила о том, что его тревожило:
— Боже мой, Эрик, зачем тебе сдались эти нацисты?
Хануссен вздохнул, и это было больше похоже на стон:
— Ты ничего не понимаешь. За Гитлером будущее, я это вижу. Но сейчас… В последнее время мне... Не знаю, как и сказать…
В общем, мне кажется, что я должен погибнуть.
Баронесса поставила на стол чашки и начала разливать кофе.
—Ты и раньше делал предсказания, которые не сбывались.
Ее бывший любовник покачал головой:
— Это не то. Я все чувствую очень ясно, но тем не менее не могу себе поверить. Моя смерть ходит рядом. Но ведь она никому не нужна!
— Так, может, тебе лучше уехать?
Хануссен хмыкнул:
— А дела? Каждое выступление приносит тысячу марок, частные клиенты платят в несколько раз больше. Я открыл Дворец оккультизма.