Приходила домой, падала как подкошенная, а с утра все по новой...
Еще в школе я собирала фотографии Орловой, Ладыниной, Целиковской. Экранные образы знаменитых актрис были такими яркими и манящими, что хотелось во что бы то ни стало попасть в тот мир, где жили они. Такой счастливый, непостижимый, далекий мир...
Я занималась в балетной студии Дома пионеров, в школьном драматическом кружке и еще увлеклась спортивной гимнастикой. Даже завоевала титул чемпионки Дальневосточной зоны и Восточной Сибири, мой портрет — я сижу на шпагате — потом в «Советском спорте» напечатали. После публикации, кстати, со всего Союза стали приходить письма со словами восхищения, мальчики признавались в любви. Это было неожиданно и в таком количестве, что я совершенно растерялась.
Что делать с этой любовью, я не знала. Я о любви тогда не сильно задумывалась, мне главное было — артисткой стать.
В 1959 году в Москве проходила Всесоюзная спартакиада, а я как раз окончила десятилетку в Благовещенске на Амуре, и меня от Дальнего Востока послали на соревнования. План у меня был такой: выступить на спартакиаде, а потом рвануть сдавать экзамены в театральный.
Перелет из Благовещенска в Москву запомнился на всю жизнь: мы с мамой тряслись в кукурузнике 36 часов, правда, с остановками. Самолет так болтало, а в салоне так воняло соляркой, что меня просто наизнанку выворачивало. Даже много времени спустя я не могла зайти в магазин, где продавали технику, — там стоял специфический запах смазочных материалов, и мне тут же делалось плохо...
На спартакиаде я выступила неплохо — заняла шестое место и, когда соревнования закончились, сказала маме: «Завтра же пойду в ГИТИС...»
Но пока надо было где-то остановиться, и мы отправилась к папиной сестре, в прошлом артистке Большого театра.
Тетя и приютила нас на время экзаменов.
Дом у нее был очень интересный: на стенах портреты, на столе альбомы с фотографиями всех танцовщиков Большого театра. Помню, наткнулась на фотографию Майи Плисецкой и рассматривала ее очень долго — Плисецкая была невероятно красива...
...На следующий день прихожу в ГИТИС и чувствую: сейчас сознание потеряю — так волновалась.
До конкурса меня допустили, но я... провалилась. Когда объявили результаты, у меня земля ушла из-под ног. Я же столько лет мечтала об актерском факультете. И вот мечта рухнула...
Я была так потрясена, что, честно говоря, не представляла, что делать дальше. Хорошо, добрые люди посоветовали: «Ты же спортсменка, к тому же красавица, попробуй поступить в цирковое...»
На экзамены я пришла в бирюзовом купальнике с буквой «Д» на груди (спортивный клуб «Динамо»), и многие решили, что это первая буква моего имени. Показала вольные упражнения под музыку из фильма «Разные судьбы», очень тогда популярного. И меня приняли! Получив студенческий билет, долго не верила: неужели я все- таки буду учиться?
И останусь в Москве? Какое счастье!
...Своего помещения у училища не было, занятия проходили на базе МАИ. После учебы надо было еще поработать «факультативно» — на стройке нашего училища. Мы надевали телогрейки, вооружались мастерками — и вперед.
Так я и ходила первые годы — или в телогрейке, или в своем стареньком рыжем детском пальтишке. И весной, и зимой, и осенью. У нас-то на Дальнем Востоке морозы доходили до минус сорока двух, а в Москве всего минус двадцать пять — чепуха! Хорошо помню, как зимой в метель бегала в капроновых колготках с красными от холода коленками и в рыжих туфлях на микропорке, купленных по случаю в Черемушках. И не простужалась. Вообще время такое было, что казалось — море по колено...
